– Какая встреча…
– Хм… Думаю, тебе она не будет в радость.
– Наши встречи радости не приносят именно вам…
– На сей раз я растопчу тебя.
Слава попытался приподнять онемевшее тело. Но в стул упиралась нога англичанина, будто тот уже приготовился выполнить свое обещание.
Слава осмотрел свое пристанище. Холодное подвальное помещение источало аммиачный запах. Долгое нахождение в таких местах вызывает раздражение в горле, слезотечение.
– Ну и место… Раньше мы встречались в цивилизованном пространстве. Да и руки развяжите. Как-то не по-европейски.
– А здесь не Европа. Африка здесь. А в Африке гориллы… и война. А на войне все по-настоящему: плен, подвалы и смерть. Так что приготовься к худшему. Но сначала ты вернешь мне cargo.
Слава скептически произнес:
– Ваши потери, господин security, необратимы.
Керк в негодовании ударил ногой по стулу. Напряжением мышц Слава удержал равновесие. Но резкая боль пронзила позвоночник. Стиснув зубы, он сказал:
– Понимаю ваше настроение.
– Я из-за тебя оказался в этой черной дыре.
– Сочувствую.
В глазах Керка проявилось негодование.
Слава прикрыл глаза от ноющей боли.
– Ты еще не знаешь, как допрашивают по-европейски… – прошипел над ухом англичанин.
– О пытках в Гуантанамо весь мир оповещен.
– Но ты можешь этого избежать. Я могу вытащить тебя из этой… – видимо подбирая русское слово, Керк, усмехнувшись, произнес: – задницы. – И по-английски досказал: – If you do not fool, of course…
Слава посмотрел на Керка и с сарказмом произнес:
– Если бы дурак знал, что он дурак, он не был бы дураком.
Ощущая эйфорию победителя, Керк произнес:
– Обдумай свое положение. Только у нас твои мозги оценят по достоинству. За них ты будешь получать огромные дивиденды.
Слава прикрыл глаза. Говорить с Керком не хотелось. Но необходимо было тянуть время. Пеленг, оставленный Валерию, должен сработать. Обмен «любезностями» англичанина подзадоривает, а его отвлекает от гнетущего ожидания.
– Я польщен признанием моего интеллекта. Но какой вы будете иметь бонус от моих мозгов?
– За такой эксклюзивный товар, как ты, мне спишут все мои грехи. Наши спецы быстро сделают тебя «своим». А ты же знаешь, как относится ваше руководство к изменникам. Теперь ты – мой cargo. А дивиденды за твою голову…
Слава перебил:
– Господин security, самое время о своей голове побеспокоиться. Вас уже разыскивает Байсары. Если с оружием, господин стратег, вы как-то вывернитесь, то ваши забавы с его сыном точно будут стоить вашей головы. Байсары не прощает никому попрания своей чести. Страшно подумать, что Байсары может сделать…
– Байсары где… А ты уже здесь, у меня.
– Time will dot the i’s.
– Точку над i поставлю я, – почти выкрикнул Керк.
Тут дверь с грохотом распахнулась, и в подвал ворвалось человек шесть моджахедов. Яростные крики заполнили помещение.
– Здесь два гяура. Кого из них…
– Берем обоих. Байсары разберется.
Один из воинов Аллаха со всего маха ударил по стулу, на котором сидел Слава. Осколочные ранения будто колючими шипами пронзили тело. Чтобы от боли не застонать, он стиснул зубы.
При виде разъяренных арабов было заметно, что Керк здорово струхнул, утратив свою респектабельность. Он начал выкрикивать на английском, что он друг Байсары.
– Вай… Визжишь как свинья. Байсары сам разберется, кто ему друг.
– Я англичанин. Вы поплатитесь… – теперь Керк и впрямь завизжал.
– Вот как раз ты нам и нужен. Байсары сказал, чтобы бритиша притащили, – один из моджахедов ударил Керка прикладом автомата.
Двое, подхватив Керка, выволокли его из подвала. За ним вытащили и Славу.
– А этого куда…
– А этого к тому, беглому… Пусть готовится… – воины Аллаха загоготали, видимо предвидя сценарий его дальнейшей судьбы.
Ехали недолго. Из машины вытащили его одного. Впихнув в какое-то помещение, бойцы Байсары с криками удалились. Духота непроветренного помещения вызывала удушье. Слава прислонился к стене и прикрыл глаза. Сознание притупилось. В углу помещения вдруг кто-то закопошился. Слава понял, что он здесь не один. Спросил по-арабски: «Кто здесь?» Никто не откликнулся. На русский зов из вороха тряпья вылез изможденный человек. Он тихо произнес несколько фраз. По произношению Слава понял, что тот славянин. Вскоре в помещение зашли два моджахеда. Славу вывели наружу. Вдохнув жаркого воздуха, он осторожно осмотрелся и понял, что все его поэтапные передвижения не выходят за пределы городской черты. Это давало надежду, что его уже ищут. Тыча прикладом в спину, моджахед прямо в ухо прокричал:
– Кулль эхер!
«Не все кончено», – откликнулся обостренный мозг. Втолкнув его во двор, окруженный высоким дувалом, моджахед гортанно выкрикнул:
– Байсары, этот с англичанином был!
Родственник Медзиада не удивился.
– О тебе англичанин рассказывал. Говорил, что ты моему братцу умное оружие привез.
Выкрик извне перебил монолог Байсары.
– Сейид, мы гяура привели!
Двое моджахедов втащили изнуренного славянина.
Глянув брезгливо на пленного, Байсары сказал:
– Пусть рус смотрит, как этот будет умирать. Потом мы будем смотреть, как он… – Байсары толстым пальцем указал на Славу, – будет умолять.
Раздев пленного славянина догола, моджахеды, цинично оскорбляя мужчину, стали тыкать в его тело железными прутьями. Туловище покрылось кровавой слизью. То ли бандиты были накачены наркотиками, то ли кровь ударила в мозги, – все человеческое в них исчезло. Гоняя бедолагу по кругу, один из басмачей турецким ятаганом пытался на ходу отчленить у того ухо. Крики, животный гогот сопровождал гон. Беспомощность пленного, оголтелая свора, лишенная человеческого облика, сковали органы Славы. Психологическая экзекуция закончилась внезапно.
В помещение вбежал моджахед и закричал:
– Воины Медзиада!
Спасительное облегчение всколыхнуло.
Байсары, сверкнув злобным взглядом в сторону Славы, выкрикнул:
– Хасым, бери его и вези в горы. И выбей из него все!
Через подземный ход Славу подтащили к автомобилю. Ехали часа полтора. Остановились у подножия горного массива. Дальше шли пешком. У входа в пещеру предстала картина из триллера. В скальных углублениях пустыми глазницами глядели черепа. Некоторые из них были с волосами. Один из басмачей втолкнул Славу в пещеру. Воздух пещеры был пропитан парами смерти. Брызги крови на стенах и полу указывали на жестокие истязания. Пыточные приспособления походили на механизмы из средневековья.
