— Нет, все не так уж страшно. Просто слабость, но дело в том, что у меня важная встреча. И я не могу отвезти ее домой. Ее неожиданное недомогание нарушило все планы.
Пруденс только поняла, что у него важное свидание, а пока она все это обдумывала, увидела миссис Ашингтон: та сидела в кресле и перелистывала томик, который держала в руках. Пруденс подумала, что Ашингтон мог отправить мать в наемной коляске, но, в общем, особенно не была шокирована. Ашингтон сделал ей добро, и она безо всякого раздражения согласилась доставить миссис Ашингтон домой, решив, что обернется за четверть часа и успеет до прихода Даммлера, что, собственно, только ее и беспокоило.
— Я собирался заехать к вам, — сказал Ашингтон. — Так что теперь не придется тратить время. — Он протянул ей толстую рукопись. — Это заметки по моей лекции. Она вам, надеюсь, понравилась.
— Да, она мне много дала, — поздравила Пруденс его не в первый, но, как надеялась, в последний раз.
Она решила, что эти заметки предназначены ей на просмотр, и с тяжелым сердцем взяла рукопись.
— Вы очень ко мне добры. Думаю, это прольет дополнительный свет на проблему. Она должна выйти в следующем номере журнала.
— Понятно. Замечательно.
Почему ему так не терпится? Ей было бы удобнее прочитать его заметки в журнале, чем в рукописи.
— Я опять полагаюсь на вашу доброту. Не будете ли вы столь добры оказать мне любезность?
— Простите, не поняла.
— Эту рукопись надо переписать. Она в совершенном беспорядке, но вы, не сомневаюсь, разберетесь. Вы умная девочка.
— Вы хотите, чтобы я переписала рукопись? — переспросила Пруденс, чувствуя, как в ней поднимается злость. Мало того что он попросил сопровождать его мать в качестве прислуги, но еще и хочет сделать из нее переписчицу.
— Если вы будете столь любезны. Это многое даст вашему образованию. Здесь масса полезного материала. Вам это не помешает.
— Не сомневаюсь, — проговорила она. — Но, боюсь, мне это не под силу. — И она вернула ему рукопись.
Доктор Ашингтон явно не понял.
— Не сегодня, конечно, не сегодня, мисс Маллоу. День-два. Время терпит. Можете не торопиться. Работайте в свое удовольствие. Это вам небольшой отдых от писания романчиков. — Он протянул ей рукопись обратно.
Пруденс решительно оттолкнула его руку. В глазах ее загорелся воинственный огонь, не заметить который было невозможно.
— Я больше не занимаюсь перепиской, доктор Ашингтон. Уже несколько лет. — Она как-то говорила ему, что зарабатывала перепиской. — У меня есть знакомые, которые переписывают рукописи по четыре пенса за страницу. Если вам нужно…
Ашингтон был вне себя от негодования.
— И это благодарность за все мои труды!
— В качестве благодарности за все, что вы сделали для меня, я отвезу вашу мать домой.
Она села в коляску без его помощи, и лошади тронулись.
— Как это мило с вашей стороны, дорогая, — произнесла миссис Ашингтон, не слышавшая их разговора. — Лоуренс это оценит. Ему нельзя пропустить эту встречу. Ему надо подстричься, вечером у него выступление в Философском обществе.
— Так доктор Ашингтон должен пойти постричься? — уточнила Пруденс спокойным голосом, хотя все внутри у нее клокотало.
— Да, он стрижется у Роланда. У него всегда очередь, договориться так трудно, но это того стоит. Это маэстро. Если бы он не поехал сегодня, ему пришлось бы ждать два, а то и три дня. Разве он иначе попросил бы вас о такой услуге, вы же его знаете, он такой щепетильный.
— О да, я ценю его щепетильность, — бросила иронично Пруденс, хотя ее ирония не дошла до миссис Ашингтон.
Она отвезла женщину до дому и, только сдав ее на руки мисс Гимбл, дала волю своему негодованию. В дом Пруденс вошла с пылающим от гнева лицом.
Даммлер обогнал ее на четверть часа. Он приехал на Гросвенор-сквер прямо из клуба, где обедал с Марри. Кларенс доложил ему о записке и о том, что Пруденс срочно вызвана на встречу с какой-то знаменитостью. Единственное, на что отреагировал Даммлер, было имя Ашингтон. Он сидел как на углях; хартия была забыта, и четверть часа показались ему целой вечностью.
Когда Пруденс вошла, он встал и с подчеркнутой вежливостью проговорил:
— Быстро же вы обернулись. Нам всем здесь не терпится узнать, зачем он вас вызывал. Непонятно, почему он не привез сию личность сюда?
Пруденс все еще внутренне кипела, но не настолько, чтобы признаться в унизительной правде.
— Действительно, встреча была краткой. Его матери стало плохо. Очень плохо.
— К счастью, он доктор, — вставил Кларенс. — Знает шесть языков. Ему лучше знать, как поступать.
— Это уж точно, — бросил Даммлер. — Вызвать на помощь женщину, которая владеет всего одним языком.
— Но почему он позвал тебя? — удивилась миссис Маллоу. — Уж доктор, верно…
— Доктора вызовут, — не вдаваясь в подробности, отрезала Пруденс. — Я отвезла ее домой.
— Но почему вы? — спросил Даммлер. — Я полагаю, вы поехали с ними в экипаже. Женщина в таком случае весьма, конечно, полезна, но мне казалось, мисс Гимбл…
— Мисс Гимбл в данный момент заботится о ней.
— Странно все это, — протянул Кларенс, однако тут же нашел нужное объяснение. — А что, Пруденс ему чуть не родственница. Миссис Ашингтон в ней души не чает.
Последовали разглагольствования на эту тему, пока им не положил конец Даммлер.
— Вы не покажете мне этот отрывок из Руссо, мисс Маллоу, о котором мы вчера говорили? А то у меня мало времени.
Миссис Маллоу заподозрила, что здесь не все чисто, но их уединения в кабинете Пруденс давно вошли в обычай, и она не стала протестовать. Миссис Маллоу не знала, как вести себя с дочерью, ставшей взрослой и почти знаменитой.
Пруденс и глазом не моргнув направилась в кабинет со своим коварным приятелем, чтобы показать ему место в книге, которой у нее никогда не было.
— Слава богу, дядюшка не знает, что у вас библиотека в десять тысяч томов, — ехидно бросила она. — А еще лучше, что он не знает, что у меня в жизни не было Руссо. Лучше скажите, зачем вы решили сбежать сюда, в кабинет?
— Чтобы повидаться с вами перед отъездом. — Пруденс не стала объяснять, что в гостиной она была столь же зрима, как и в кабинете. — Почему Кларенс сказал, что вы чуть не родственница Ашингтона? Что, доктор решил вас удочерить? — язвительно спросил он.
— Вы же понимаете, что он имел в виду не это.
— Ага, стало быть, речь о браке, так надо понимать?
— Это именно то, что имел в виду дядюшка… — Она остановилась на полуслове.
— Дорогая моя, почему вы прикусили язык? Я горю от любопытства. Что там произошло на самом деле? Было бы свинством звать вас только ради того, чтобы вы отвозили домой его мать, хотя, впрочем, он мог в таких крайних обстоятельствах и голову потерять.
