– В нефритовой шкатулке, вон там, рядом с моей любимой нынешней смесью. Я называю ее «Грохот копыт непорочных».
– Ужасное название для чего угодно, особенно для тубачной смеси, – заметила София.
– Да ну, что название! – возразил Канг Хо. – Суть в том, что она курится хорошо. Это смесь в ориорентийском стиле, а тубак в ней такой же старый, как мы: азмирский лист, апельсиновые и лимонные верджины и дореволюционный усбанский лат. Сейчас такое трудно найти, особенно с тех пор, как моя возлюбленная матушка-родина оттяпала Линкенштерн. Ну, раз уж ты полезла в мешок, то почему бы тебе не отдать мне мою… О, спасибо, София.
Это был первый раз за двадцать лет, когда она услышала, как другой человек, кроме мужа, произносит ее настоящее имя, и даже Лейб только шептал его в темноте спальни, когда они занимались любовью. Ну, и еще на кухне, и на террасе, и на том лугу над домом, с дикими цветами, и во всех прочих местах, где они находили время друг для друга… Руки Софии дрожали, когда она доставала из обитого бархатом футляра и передавала Канг Хо трубку с длинным мундштуком, которую вырезала для него четверть века тому назад.
– Ты всегда был самым ушлым, братец, так скажи: по-твоему, почему я здесь?
– Самый умный из Пятерки Негодяев? Это отдает легкой похвалой, сестрица. И кстати, Хортрэп оказался мудрее нас всех.
– Я не сказала «мудрый», я сказала «ушлый», – возразила София. – Знаешь этого старого змея – значит понимаешь и разницу, так что хватит вилять, изложи мне свою теорию, пока я готовлю трубку, а я скажу тебе, насколько ты угадал.
– Прекрасно, – сказал Канг Хо, сразу же бросаясь в бой, а она принялась набивать трубку из терракотовой банки с пахнущим костром тубаком. – Ты инсценировала собственную смерть, потому что твоя жизнь была в такой опасности, что ты не придумала другого способа сорвать планы врага. Рассказать кому-нибудь, даже самым близким друзьям, было бы слишком рискованно и для тебя, и для нас, и ты всех надула. Наверняка не обошлось без демонской магии, потому что тысяча свидетелей видела, как ты упала, и я был одним из них. После двадцати лет пряток и жизни под выдуманным именем угроза рассосалась и ты вернулась… Тепло?
– Угадал очевидное, – сказала София. – Остальное провалил.
– Дай хоть намек, женщина. Я же не какой-нибудь дикорожденный, чтобы заглядывать в твой дурацкий череп! Я даже не думал, что окажусь прав насчет инсценировки твоей смерти, – зачем было выбирать такой путь, когда у тебя был этот пес? Почему не обменять его свободу на менее радикальные меры, чем отречение от сторонников, расставание с друзьями?
– У него был шанс получить свободу, – сказала София, гневно зыркая в сторону Мордолиза, катающегося по траве чуть ниже по склону холма и пытающегося втянуть в игру слуг. – Теперь он никогда не будет свободен, какой бы сильной ни была моя нужда. Я лучше умру. А они никогда не были моими сторонниками – они были рады от меня избавиться.
– Ну… – Канг Хо почесал в затылке и ухмыльнулся ей. – Люди не всегда знают, что для них лучше.
София фыркнула:
– Я была чем угодно, только не «лучшим» для кого бы то ни было. Но поверь мне, Канг Хо, я никогда не предавала друзей. Если бы могла с вами связаться, не рискуя, я бы это сделала.
– Значит, я попал ближе, чем ты признала, – кивнул собеседник. – Давай тогда выкладывай остальное.
– Я… – Софии хотелось рассказать ему все: почему она отреклась от багряного трона, как организовала обман, который одурачил всю Звезду, что стало с нею после… Но, глядя на Канг Хо, набивавшего свою гладкую «храмохранительницу», она обнаружила, что не может. Во всяком случае, пока. – В свое время все услышишь, брат. Знание подробностей сейчас не принесет тебе ничего хорошего – скорее, навредит.
– Закрытый ответ на открытый привет.
Знакомая надутая гримаса Канг Хо согрела ей сердце. Шесть связанных ею демонов, как она соскучилась по старому другу!
– И когда же я услышу эту историю, интересно? После того, как дам тебе то, о чем ты просишь?
– Я ни о чем не просила. – Она дождалась, пока он зажжет свою трубку, и добавила: – Но раз ты об этом заговорил…
Канг Хо передал ей обернутую кожей угольную палочку, которую разогрел на свече, и она приложила тлеющий конец к чашечке трубки. Пыхнув пару раз и утрамбовав тубак медной топталкой, она запалила трубку снова, краем глаза наблюдая за Канг Хо. Его улыбка вернулась.
– Вот это другое дело! – изрек он после того, как оба некоторое время курили молча. – Превосходный тубак теплым весенним днем, воссоединение старых друзей, море внизу, и небо наверху. В мире все правильно и хорошо.
– Нет, неправильно и нехорошо. – И, поскольку уже не было никакого смысла оттягивать, София сказала: – Мне нужна твоя помощь, брат. Я получу ее?
– Конечно. – В тоне Канг Хо прозвучала обида на то, что она вообще об этом спросила. – Разве я не поклялся?
– А я освободила тебя от клятвы, – сказала София.
– А я не был обязан это принимать, – ответил он, и его доброта разбередила в ее сердце рану, которая не исцелится никогда.
Она не позволила своему взгляду уплыть в сторону Мордолиза, но знала, что демон наверняка за ней наблюдает.
– Но с другой стороны, я дал ту клятву женщине по имени Кобальтовая София – женщине синеволосой, пламенной духом и холодной, как Мерзлые саванны, со своими врагами. Она была величайшей воительницей, с которой я когда-либо сражался рядом или против которой, первой за сотню лет, кто взял своей рукой Сердоликовую корону Самота, и первой в легендах, кто взял остальную Багряную империю в придачу. Я видел, как та женщина упала и разбилась насмерть, Мур Клелл, и пока я не услышу какое-нибудь объяснение, почему скромной трубочнице вроде тебя взбрело в голову притвориться моей мертвой подругой и командиром, – что ж…
– Скажу тогда, что я сбежала с любовником, – призналась София.
Трубка перегрелась в ее руке: она курила слишком быстро. «Сбежала с любовником» – достаточно близко к правде.
– И кто же этот счастливчик?
– Лейб. – София прошептала имя, боясь, что, если произнесет его чуть громче, это заново сокрушит ее дух. – Лейб Калмах.
– Лейб, – повторил Канг Хо. Он посасывал трубку, пока не вспомнил. – Не блондинистый ли юнец, который работал в понтовом борделе? Там, в Равге, куда мы всегда заглядывали, возвращаясь на запад из Покинутой империи?
– Ага, это он, – сказала София. Самый изысканный тубак, какой ей доводилось пробовать в последние двадцать лет, едко защипал язык. – Горный паренек, который сбежал искать приключений в империи, а нашел меня. Лучший любовник, который у меня был – хоть за деньги, хоть так. Лучший друг, какого я могла пожелать.
– Ты ожидаешь, что я поверю, будто ты бросила все, свою собственную, с боем и трудом добытую империю ради кобеля, которого и так могла забрать к себе в замок?
