– Наследная принцесса Маргрета, – сказал Нильс. – Пожалуй, пора подсоединять эти шнуры.
Маленькая платформа быстро заполнилась гостями, и наконец, в середине торжественной речи, на судне включилась трансляция. Речь оказалась на удивление короткой – очевидно, этого потребовал Скоу из соображений безопасности, – и снова заиграл оркестр. Когда кто-то из команды спустил веревку, на которой болталась бутылка шампанского, ее королевское высочество сделала шаг вперед. Голос принцессы был ясным, слова простыми:
– Нарекаю тебя «Галатеей»…
Бутылка с треском разбилась о корпус судна. Обычно после этого корабль сразу спускали на воду. Но сейчас случай был особый. Официальные лица отошли на заранее подготовленные позиции, платформу оттащили в сторону, и только после этого был отдан приказ о спуске «Галатеи». Из-под судна выбили подпорки, и оно вздрогнуло.
– Внимание всем отсекам, – сказал Нильс. – Проверьте, чтобы все приборы были закреплены как полагается, и приготовьтесь сами, при ударе о воду возможен сильный толчок.
Они двигались все быстрее и быстрее, навстречу кораблю мчалась темная вода. По корпусу прокатилась легкая зыбь, тяжелые цепи натянулись, замедлили движение и прекратили его. Судно покачивалось на волнах, вызванных его приводнением. К нему подошли буксиры и обслуживающие катера.
– Готово! – воскликнул Нильс, разжимая пальцы, судорожно вцепившиеся в край приборной доски. – Что, спуск всегда проходит с таким трудом?
– Никогда, – покачал головой Хеннинг. – Большинство судов вообще сходит со стапелей в незаконченном виде. Мне еще в жизни не приходилось слышать, чтобы спускали на воду не просто готовое судно, а еще и с командой на борту. Это, мягко говоря, несколько непривычно.
– Необычные времена порождают необычные условия. – Нильс заметно повеселел после пережитого напряжения. – Садись за штурвал. Пока мы плаваем по морю, ты командир. Только не вздумай погрузиться, это тебе не подводная лодка.
– Скажешь тоже! Мои подлодки почти все время плавают на поверхности. – Хеннинг явно гордился своей морской профессией. – Врубите меня в командную сеть, – повернулся он к радисту.
Пока он проверял готовность судна к отплытию и распоряжался, куда подвести буксиры, Нильс связался по очереди со всеми службами. Никаких повреждений не было, и вода вроде тоже нигде не протекала. «Галатея» могла двигаться самостоятельно, но было решено, что буксиры сначала вытащат ее из гавани. Никто не мог поручиться, что управление этим небывалым судном пройдет совершенно гладко, поэтому двигатели решили включить только тогда, когда корабль окажется в просторных водах Зунда.
После недолгого обмена резкими, нервными гудками буксиры вышли в путь. Они медленно плыли вдоль набережной вместе с торпедным катером, который снялся с якоря и возглавил процессию.
И тут они впервые увидели, что творится кругом.
– Тоже мне – засекреченный спуск на воду. – Хеннинг показал на толпу, вытянувшуюся вдоль волнолома. Люди аплодировали, махали руками, повсюду виднелись яркие пятна датских флагов.
– Весь город знал, что на верфи что-то готовится. Когда судно спустили на воду, их уже невозможно было удержать.
Буксиры описали широкую дугу и направились к выходу из гавани. Мол и волнорез с обеих сторон были забиты людьми, многие еще бежали сюда. Когда корабль плавно скользил мимо, они радостно кричали и размахивали руками – многие в пальто поверх пижам, в надетых наспех разношерстных меховых шапках, куртках, плащах. Нильс едва удержался, чтобы не помахать в ответ.
Они миновали проход в гавань, оставив позади свет маяков, и вышли в Эресунн; первые волны плеснули через низкую палубу, обдавая брызгами матросов, сматывавших канаты.
Оттащив корабль подальше от берега, буксиры дали прощальные гудки и повернули обратно.
– Все в порядке, – доложил Хеннинг. – На палубе никого, люки задраены.
– Тогда вперед, – сказал Нильс.
Панель управления, установленная перед креслом второго пилота, предназначалась только для плавания по морю. К корпусу были прикреплены две гондолы с мощными электромоторами. Только электрические кабели проходили через корпус, гарантируя его герметичность. Каждый мотор вращал большой шестилопастный пропеллер. Руль был не нужен: корабль менял курс при изменении относительной скорости вращения пропеллеров, которые могли крутиться даже в противоположные стороны, если надо было сделать резкий поворот. Все управление судном было сосредоточено в едином центре – рулевой рубке; скорость и направление движения контролировались компьютером, который следил за всеми операциями.
Хеннинг двинул вперед рычаги, и «Галатея» ожила. Наконец она освободилась от привязи и обрела самостоятельность. Волны забились у носа корабля, заструились вдоль бортов и, когда скорость стала еще больше, начали захлестывать палубу. Огни Эльсинора исчезли позади. Вода шлепнула по иллюминатору, и капли потекли по стеклу.
– Какая у нас скорость? – спросил Нильс.
– Колоссальная – шесть узлов. Наше судно проявляет ярко выраженные мореходные способности огромного соусника.
– Расслабься. Это все равно его первый и последний океанский круиз. – Он быстро что-то подсчитал. – Сбавь до пяти узлов, тогда мы прибудем в порт к рассвету.
– Слушаюсь, сэр!
Их первое морское путешествие проходило удивительно гладко. Через один из люков просочилась вода из-за того, что прокладка прилегала недостаточно плотно, но ее можно было легко заменить в доке. Нильс скрестил в полутьме пальцы: пусть так идет и дальше.
– Хотите кофе, капитан? – спросил Хеннинг. – Пока был открыт камбуз, я наполнил термосы.
– Идея хорошая. Скажи, пусть принесут.
Через несколько минут, громыхая тяжелыми ботинками, термосы притащил высокий матрос с роскошными бакенбардами и громадными усами. Он размашисто отдал честь.
– Кто вы такой, черт побери? – спросил Нильс. Раньше он не встречал этого матроса.
– Это один из палубных матросов, которых ты просил меня нанять, – объяснил Хеннинг. – Пока я их нашел, пока они прошли отбор – трое из них появились тут только сегодня днем. Помнишь, тогда была небольшая запарка. Енс добивался этого назначения уже несколько месяцев. Он говорит – у него есть опыт работы с далет-двигателем.
– Опыт… чего?!
– Так точно, сэр. Я помогал со сваркой на первом экспериментальном двигателе. Он тогда чуть не переломил хребет нашему судну. Капитан Хоугор до сих пор ищет, кому предъявить иск.
– Что ж, рады взять вас на абордаж, Енс, – сказал Нильс, немного смущаясь своей морской терминологии, хотя окружающие, казалось, ничего не заметили.
Их медленное путешествие продолжалось. От Эльсинора до Копенгагена по морю меньше тридцати километров, однако этот путь занял у них больше времени, чем полет до Луны за сотни тысяч километров. Но выбора у них не было. Без далет-двигателя судно представляло собой всего лишь маломощную электромоторку.
