— Будь я проклят, если сделаю это! — воскликнул я.
— Что сделаешь? Что ты имеешь в виду?
— А вы посмотрите, что он придумал. Ведь Черный загоняет нас прямо в дюны. Он может запереть нас там, и мы погибнем от жажды, или у него есть в дюнах пара ребят с винтовками, которые откроют огонь, как только мы приблизимся. — Всадники спускались по тропе за нами, но находились еще довольно далеко. — Нам надо сойти с тропы и выбрать собственный путь, а не тот, на который нас толкают.
Мы шагом вели лошадей под прикрытием деревьев, ища, где можно свернуть. Зная повадки диких зверей, рассчитывали, что вдоль склона нам встретится какая-нибудь оленья тропа. Конечно, человек верхом на коне не сможет долго ехать по ней, если только ему не повезет. Олень идет под низкими ветвями, перепрыгивает через скалы, проходит между большими валунами — на такое не способна ни одна лошадь. Но выбора у нас не осталось. Мы рассыпались по склону в поисках следов.
Пока лес прикрывал нас, как сверху, так и снизу, но наш поиск не мог продолжаться долго.
Сверху спустился Жердь Уокер.
— Они берут нас в клещи, Флэган, и ждут на опушке леса.
Горы живут своей, невидимой постороннему глазу жизнью, и с течением времени на первый взгляд вечные холмы все же меняются. Забившийся в трещины скал снег уплотняется, превращается в лед и, расширяясь, разрушает камень. Ветер, дождь и песок точат даже вершины гор. С годами огромные утесы осыпаются, превращаясь в одиноко стоящие башни, окруженные грудами камней, обвалившихся сверху.
На северной стороне тропы я увидел упавшую сосну, корни которой вырвало из земли, и теперь они смотрели вверх, открывая узкий проход к глубокой прогалине между деревьями и скалами. Это мог оказаться тупик, но прогалина была нашим единственным шансом, и мы рискнули.
Я быстро развернул коня и, едва продравшись сквозь нависающие корни, выехал в прогалину.
— Кэп, — крикнул я, — займитесь вместе с Моссом нашими следами. Нам понадобится много времени, чтобы оторваться от них.
Возможно, эта дорога тоже приведет нас в западню, но, по крайней мере, ее мы выбрали сами. И слепой увидел бы, что Черный собирался покончить с нами. Он хотел убить всех, а Галлоуэй и я наверняка возглавляли его список.
Пока мы дожидались Кэпа и Мосса, уничтожавших следы, я съездил на разведку.
Между сосен пролегал узкий проход, ведущий вдоль склона горы на север. Он просматривался на пятьдесят — шестьдесят ярдов. Когда Кэп с Моссом подъехали, наш отряд двинулся дальше. Тропы не было, нам приходилось самим торить ее, петляя между деревьями и скалами, то поднимаясь, то опускаясь по такому крутому склону, что лошади порой съезжали чуть ли не на брюхе. Неожиданно мы вышли к огромной естественной просеке в самом ее конце.
Огромный валун, сорвавшись откуда-то с горы, скатился вниз, сметая все на своем пути, и проложил крутую дорогу вверх.
Заметив мой оценивающий взгляд, Костелло внимательно осмотрел склон и сказал, покачав головой:
— У нас ничего не получится. Слишком круто.
— Спешимся и пойдем пешком, ведя лошадей в поводу, — возразил я. — Придется трудновато; одно утешение, что и тем, кто нас преследует, будет не легче, но мы получим некоторое преимущество: окажемся наверху.
Соскочив с коня и взяв его под уздцы, я возглавил процессию, с трудом находя путь между поваленными деревьями. Мы продирались вверх по склону через кустарник или голые кроны упавших великанов. Скоро все покрылись потом и тяжело дышали из-за высоты и затраченных усилий. Мы приближались к началу длинного коридора в лесу, когда Уокер неожиданно вскрикнул, и тут же раздались выстрелы.
Бандиты вытянулись цепочкой по склону ниже среди редких деревьев. Они потеряли след, но, увидев нас, открыли огонь с четырехсот ярдов с лишним.
Повернув в лес, я бросился к Уокеру.
— Ты ранен?
— Кажется, да. Идите вперед. Я с ними справлюсь.
— Как бы не так!
Кэп с Галлоуэем уже открыли ответный огонь с опушки. Противник стрелял наобум. Редкие пули падали вокруг нас, большая их часть оставалась внизу. Стрельба в горах — штука коварная.
Жердь Уокер получил ранение в бедро: пуля скользнула по кости и срекошетила, оставив на ноге кровавую борозду. Хоть рана была не очень тяжелая, но он терял кровь.
Оторвав кусок мха с корня дерева, мы сделали что-то вроде салфетки и крепко примотали к ране обрывком рубашки Уокера.
Теперь нас прикрывал лес. Ответный огонь заставил Фетченов затаиться, а мы, воспользовавшись передышкой, посадили Уокера в седло, направились вдоль склона и пересекли каньон Бак-Крик.
Теперь, когда нас обнаружили, положение усложнилось. Не тратя зря патроны, Фетчены осторожно приближались к нам в надежде нагнать и прикончить. Они заняли позиции наверху и шли вдогонку снизу, и, несомненно, кто-то из них поехал наперерез.
Резко натянув поводья, я остановился, встал в стременах и посмотрел поверх крон деревьев в сторону песчаных дюн. Если они преследовали нас параллельным курсом ниже по склону, у нас есть возможность оттеснить их в дюны.
Ко мне подъехал Кэп:
— Флэган, где-то впереди по склону горы течет ручей. Если мы найдем его и поднимемся по течению, то можем перейти гору и спуститься недалеко от «Гнезда стервятника».
Мы двинулись дальше и уже не погоняли лошадей, а тщательно осматривали землю в поисках тропы.
Воздух наполнял терпкий аромат сосновой хвои, над нами в голубом небе белые облака постепенно серели, словно Господь Бог сгонял их в корраль, готовясь к грозе.
Ехать стало легче. Землю покрывал толстый ковер из сосновых игл и мха, местами мокрый из-за просачивающейся воды.
С четверть мили наш маленький отряд, невидимый для противника, но готовый к опасностям, которые нас ждали впереди, пробирался по лесу среди валежника и камней. Я спросил себя, не попадем ли мы в еще худшую переделку. И не нашел ответа.
С правой стороны горы круто уходили вверх на высоту более двух тысяч футов, их вершины уже скрывались в сизых облаках. Стало тихо, как бывает перед грозой. В лесу все живое затаилось. В поисках укрытия птицы летали низко. Вот и упали первые редкие капли дождя. Внезапный порыв ветра, раскачав кроны деревьев, гудя умчался вниз. Дождь забарабанил по листьям, и мы остановились, чтобы накинуть дождевики, трава на склоне стала изумрудной, а сосны потемнели.
Оглянувшись на Уокера, я увидел, что он осунулся, побледнел. Он поймал мой взгляд и сказал:
— Не волнуйся, Сэкетт. Я еще долго продержусь в седле.
Дорога ухудшилась. На могучем крутом склоне приходилось с особой осторожностью выбирать путь, иногда останавливаться, чтобы дать передохнуть лошадям. Мы снова поднимались вверх, стараясь держаться под прикрытием деревьев.
Сверкнула молния, озарив все вокруг призрачным светом, и тут же загрохотал гром, будто огромные камни покатились вниз по скалам. Многократно усилив эти звуки, эхо разнесло их над горами.
