Серж сощурился, медленно взял Джун за руки, опять наклонился и покрыл их нежными поцелуями.
— Ты описала тот вечер в своем дневнике? — не поднимая головы, тихо спросил он.
— Да, не могла иначе. Твой душевный порыв желание прийти и поделиться со мной своими переживаниями — произвел на меня тогда сильнейшее впечатление.
10
Джун страстно захотелось тоже наклониться и поцеловать Сержа в светловолосый затылок, в сильную шею, осыпать поцелуями его плечи.
Наконец-то слиться с ним в безумной страсти…
Но она еще не сказала ему о самом главном и велела себе забыть пока о плотских утехах.
— Мне стыдно вспоминать сейчас об этом, но на следующий день, подумав разыскать твой старый телефон и позвонить твоей матери, я от этой идеи категорически отказалась, — призналась она, собравшись с мужеством. — Побоялась выставить себя навязчивой, показаться нелепой. Как смешно! Мелко!..
Серж выпрямился, сильнее сжал ее руки и энергично покачал головой.
— Глупенькая, даже не смей корить себя за такой пустяк! Любой на твоем месте повел бы себя точно так же.
— Думаешь? — Джун робко посмотрела на него, размышляя, не из одного ли желания ее утешить он говорит ей эти слова.
— Не думаю, а уверен! — заявил Серж. — Ты столько пережила в прошлом, столько настрадалась из-за любимого мужчины, что, естественно, доверившись кому-то еще и не дождавшись от него обещанного звонка, растерялась, испугалась даже… А мама, между прочим, ничего и не рассказала бы тебе о моих злоключениях. Дед дал мне слово, что объяснит ей мое исчезновение командировкой или чем-нибудь в этом духе.
Джун смотрела на него и не верила, что рядом с ней сидит настолько чуткий, все понимающий человек. И обалденно привлекательный. Она вспомнила, что он хочет стать ее возлюбленным, защитником, другом, мужем, и от невероятности этого ее голова пошла кругом.
— Как мне легко с тобой! — сказала она неожиданно для самой себя. — Ты все понимаешь, все предугадываешь…
— Для меня это счастье — понимать тебя, предугадывать твои желания, — еле слышно. произнес Серж, проводя подушечкой пальца по контуру ее губ.
Джун закрыла глаза, давая волю удерживаемым под жестким контролем чувствам.
— Ну а если нам так хорошо вдвоем, так легко, так просто… — сказал Серж, от волнения и возбуждения дыша прерывисто и громко, — может, не имеет смысла откладывать на потом принятие самого важного решения?
— Может, и не имеет смысла… — прошептала Джун, не открывая глаз.
— Ты согласна… выйти за меня замуж? Стать моей? — тоже шепотом, как будто боясь, что кто-то подслушает их разговор, спросил Серж.
Джун открыла глаза и посмотрела на него так, будто он предложил ей слетать на Луну испуганно, зачарованно, с недоверием… и с огромной благодарностью.
Но в голове, тем не менее, промелькнуло невероятное множество вопросов. Не обманется ли она во второй раз? Не совершит ли снова одну и ту же глупость? Не принимает ли за счастье то, что грозит обернуться бедой?..
Серж как будто угадал ее мысли.
— Обещаю, я никогда не стану диктовать тебе условия, не буду указывать, как жить. И ревностью постараюсь не мучить… хотя это будет не просто. — Он улыбнулся. — Мы заключим своего рода соглашение, что в союз вступают два независимых, самостоятельных человека. — Его голос понизился. — Это будет лучший союз, какой только знавала история.
Лицо Джун осветила улыбка. Жалкие остатки сомнений и страхов еще тревожили ее душу, но их все увереннее вытесняло новое всепоглощающее чувство — желание быть с Сержем.
Она подумала вдруг о том, что, если упустит свой шанс, просомневается дольше допустимого, счастье пройдет мимо, уплывет к какой-нибудь другой женщине — более решительной, знающей, чего она хочет. Ее охватила тревога.
Серж, почувствовав это, напрягся.
— Я слишком тороплюсь?
— Нет! — выпалила Джун, боясь все испортить. — Не торопишься!.. Мне… мне нравится эта идея — о вступлении в союз двух независимых, самостоятельных людей! — Она не поверила, что произнесла эти слова. И зажмурилась, как от слишком яркого света после темноты.
— Джун, девочка моя, — прошептал Серж, задыхаясь от восторга, — значит, ты согласна?
Она приоткрыла затуманенные негой глаза и кивнула.
— Здорово! — прокричал он, опять вскакивая с дивана и подхватывая ее на руки. — Здорр-рово! — И стремительно закружил молодую женщину по комнате.
А остановившись, с какой-то отчаянной, по-детски требовательной пытливостью долго всматривался в ее глаза, прежде чем сказать:
— Ты — моя мечта, Джун. Я люблю тебя.
У нее застучало в висках, а глаза застлала туманная пелена. Ей показалось, что она сейчас упадет: ноги вдруг ослабели и немного подкосились.
— Я люблю тебя, Джун, — повторил Серж увереннее, обвивая тонкую талию молодой женщины сильными, крепкими руками, как будто почувствовав, что она нуждается в поддержке.
— И я тебя люблю, — не в силах больше хранить в себе эти простые слова, которые ей так давно не доводилось произносить вслух, ответила Джун.
Глаза Сержа широко открылись, губы шевельнулись, как будто он захотел что-то сказать, лицо приняло настолько ошалело-счастливое выражение, что у Джун екнуло сердце. Она улыбнулась и доверчиво прижалась щекой к его груди.
— Это правда? — прошептал Серж, утыкаясь носом в ее стриженую макушку. — Я не ослышался?
— Не ослышался, — сказала Джун. — Это правда.
Серж порывисто поцеловал ее в лоб, в нос, в щеки, в подбородок и, наконец, жадно приник к губам. Перед глазами молодой женщины потемнело, волна страсти, обрушившись с небывалой силой, как будто вышибла почву у нее из-под ног.
Она не помнила, как они вновь очутились на диване — наверное, Серж опять принес ее сюда на руках. Их поцелуй продолжался — опаляющий, бесконечный, умопомрачительный.
Каждое прикосновение губ и рук Сержа уносило Джун все дальше и дальше от земной суеты и былых забот. И теперь ее ничто не пугало, ничто не настораживало, она чувствовала всем своим существом, что готова принадлежать этому человеку и душой, и телом.
Серж освободил ее от одежды за несколько секунд, ни о чем не спросив ни словом, ни взглядом. Ему было понятно, что она не возражает, более того — сходит с ума от желания.
— Какая ты… — из его груди вырвался сдавленный стон, — красивая…
Он, раздеваясь, покрывал ее грудь, плечи, живот горячими поцелуями. Джун извивалась и постанывала, а несколько минут спустя вскрикнула от острого наслаждения…
Они долго лежали молча, тяжело дыша, не открывая глаз, не желая возвращаться с небес на землю.
