Он ехал, и безжалостные мысли хлестали его, заставляя анализировать прожитые годы. Проносились фрагменты бездарно прожитых лет: ошибки, просчеты, промахи, взлеты и падения. Но и это все в прошлом.
А что же настоящее?
Он резко затормозил, не обращая внимания ни на кого. Закрыл глаза. Задумался. Вспомнилась Рейчел: ее волосы, улыбка, руки… Ее любовь и забота… Он почувствовал, каким теплом обволакивают его сердце мысли о ней. Лишь одно «но» омрачало эти воспоминания — он для нее больше не существует. Ее нет рядом. И никогда больше не будет.
Любовь есть — любимой женщины нет.
Поздно он осознал, как много она значила для него! А когда-то ведь казалось, что Рейчел ему не нужна. Нужны только ее деньги.
Он сам изгнал ее из своей жизни.
А сколько стоила его жизнь без нее?..
Ничего.
От безысходности ему захотелось умереть. Нет. Искупить вину…
Он нажал на газ. Машина с визгом тронулась с места. Норманн гнал своего «мустанга», в надежде, что произойдет авария и он погибнет.
Через приоткрытое окно машины он слышал грубые окрики в свой адрес и сердитые сигналы машин. Но никак не реагировал на них. Дорога для него превратилась в одну сплошную бетонную ленту, которая вскоре вывела его к дому, в котором доживали свой век его родители. До него оставалось проехать где-то около пары милей. Его «мустанг» въехал уже на мост через Колорадо, тяжело лежащий на бетонных сваях, и тут Норманн Перри зачем-то нажал на тормоз. Зачем это сделал, он и сам не понял. Остановил машину — и все.
Не спеша вышел из автомобиля, подошел к парапету и, перегнувшись через него, глянул вниз. Река несла свои воды к Калифорнийскому заливу океана, и ей тоже не было ни до кого дела. Чувство ненужности не покидало Норманна. Оно противно скребло в районе сердца, и Норманн ощутил, как по его лицу непроизвольно струятся бессильные слезы. Он чувствовал себя изгоем, ничтожеством.
Вечер давно сменила полноценная ночь. Аспидно-черное небо украшали миллионы сияющих звезд. Одинокая луна лила свой печальный свет на воды Колорадо, сливаясь с бликами, которые отбрасывали фонари, расположенные вдоль всего моста. Время остановилось для Норманна. Он стоял и смотрел на темную воду, спокойно плещущуюся под мостом…
Пешеходов в столь поздний час на мосту не было. Редкие машины со свистом проносились мимо. Им не было никакого дела до одиноко стоявшего на мосту человека с изломанной душой, в которой мучительной раной зияла пустота, сердце теснила ледяная глыба, в венах коченела кровь…
И поделом ему… Норманн в полной мере осознал свою подлость, свой эгоизм, свою глупость… Он ощущал себя предателем. А кем он еще был? Он предал свою женщину, свою семью, свои чувства. Он предал самого себя.
Он стоял и размышлял, что ждет его впереди. Ничего хорошего в голову не приходило. А возврата к прошлому нет. Уже нет. Ничего нет…
И вдруг одним махом он вспрыгнул на парапет и шагнул в темную бездну. Спустя мгновение послышался сильный удар и всплеск воды.
Все это произошло за какие-то доли секунды.
Норманн и сам не понял, что сделал.
В понедельник Рейчел окунулась в ежедневную рабочую рутину. Работы было невпроворот. Нужно было договориться с новыми поставщиками молочных продуктов, потому что прежние перестали устраивать Рейчел. Заканчивались индийские специи, и нужно было сделать заказ. В общем, дел хватало. И еще… на этой неделе она настроилась поговорить с дочерью серьезно и объявить, что собирается выйти замуж.
Патрик, еще в воскресенье улетевший в Бостон, уже с самого утра понедельника был загружен по полной программе. Заключения договоров, подписание контрактов и прочие дела шли нескончаемым потоком. Но для Рейчел он сумел выделить время и позвонить, чтобы сказать, как он ее любит и скучает без нее.
Шон всю неделю думала об отце. Она никак не могла забыть его тоскливый взгляд. Она с нетерпением ждала воскресного дня, чтобы сказать отцу, как она его любит и поддерживает во всем. Почему-то вечером, накануне встречи с ним у нее заныла душа. Было такое ощущение, что внутри все холодеет от дурного предчувствия. Она не понимала, в чем дело, и старалась отбросить прочь дурные мысли. Но вечер был полон мрачных предзнаменований. Скорбное небо скудно окропило землю дождем, а к ночи снова грозно налилось свинцом, и поднялся ветер — могучий, как поток, не знающий преград. И в этом ветре чувствовалось что-то мистическое, что-то, что рождало таинственные отклики в душе Шон… Что за фантазии! — рассердилась она на саму себя. Ветер как ветер… И решила пораньше лечь спать, чтобы не думать о плохом.
На следующий день Шон надела короткие брючки, пиджак, туфли без каблука и отправилась в парк. На душе девушки продолжали скрести кошки, и она ускорила шаг, чтобы побыстрее встретиться с отцом и развеять дурные мысли. Но все равно немного опоздала. Ее удивило, что отца еще не было. Обычно он не опаздывал. Шон пожала плечами и села на скамейку, предположив, что он застрял в автомобильной пробке на дороге.
Она провела в ожидании около двух часов. Все это время ее сердце терзало необъяснимая тревога, граничащая с паническим страхом. Начал накрапывать мелкий дождик. Она встала со скамейки и нервно прошлась взад и вперед. Ждать дальше не имело смысла. Шон сначала просто хотела вернуться домой, но не выдержала и набрала номер телефона отца — он был недоступен. Девушка еще больше обеспокоилась и решила позвонить домой его матери, миссис Перри. Ей не терпелось выяснить, что же случилось. Его отсутствие было странным. Отец всегда заранее предупреждал ее по телефону, если вдруг по какой-либо причине не мог прийти.
Мать Норманна сразу сняла трубку, словно телефон находился у нее под рукой. Заслышав голос Шон, она запричитала прямо в трубку так, что у девушки невольно сжалось от страха сердце. Но что говорила миссис Перри, она разобрать никак не могла, хоть и напрягала слух до предела. Слова миссис Перри разбегались, словно мерзкие насекомые, упорно уворачиваясь от слуха испуганной Шон.
— Не понимаю! Наверное, что-то со связью! Что вы говорите?! С папой что-то случилось? — почти прокричала она в трубку и вдруг четко услышала:
— В прошлое воскресенье он кинулся с моста в Колорадо.
— Не может быть… — растерялась Шон от неожиданности.
— Его вытащили полицейские. Норманн уже целую неделю лежит в реанимации в госпитале, без движения. У него сломан позвоночник, рука, сотрясение мозга, что-то с селезенкой… Врачи удивляются, как он еще жив остался, — всхлипывала миссис Перри.
— Самое главное, что папа жив, — перевела дух Шон.
— Господи, и зачем он только это сделал? Ведь теперь останется на всю жизнь инвалидом… — Миссис Перри думала о другом, слезы вновь душили ее. Она больше не в состоянии была отвечать на вопросы внучки.
Шон повесила трубку.
Она твердо знала, кто виновен в беде отца. Она знала причину его ужасного поступка.
