— Ты, как всегда, права, сестричка. Я действительно звоню не просто так, а потому что…
— Потому что тебе звонил Хауэлл?
— Отчасти и поэтому. — Бертран опять помолчал. — Да, он беспокоится о тебе…
— Но вопрос с этими злосчастными пеньюарами, похищенными из моего магазина, по существу уже урегулирован. Этим делом занимается агент сыскной полиции Ник Райлэнд.
— Именно он-то и есть главная причина моего звонка, — сказал ей брат.
— Бертран, пожалуйста, пойми меня правильно. Я давно уже вышла из детского возраста. Мне тридцать, и я полагаю, что могу позаботиться о себе сама. Между прочим, у меня были мужчины и до Райлэнда, — как бы мимоходом заметила она и подумала: «Впрочем, не так много».
— Когда Хауэлл упомянул имя Ника Райлэнда, я провел маленькое расследование и выяснил, что в свое время он возглавлял Объединенный фонд менеджмента в лондонском Сити и был настоящим виртуозом своего дела.
— Ник возглавлял фонд в Сити? — Марджи была поражена. — О чем ты говоришь? Он живет в маленькой квартирке над гаражом у своих друзей и ездит на каком-то допотопном грузовике.
— Я не располагаю информацией о его нынешних жилищных условиях, но позволь мне сказать следующее. Богатство — понятие относительное. А личных сбережений Ника Райлэнда, по имеющимся у меня данным, с лихвой хватило бы оплатить национальный долг какой-нибудь небольшой страны, не имеющей выхода к морю.
Ее стало слегка трясти. В глубоком волнении Марджи встала из-за стола, подошла к окну и, выглянув на улицу, увидела внизу Джеймса Болдуина, сидевшего в своем патрульном автомобиле. Затем она вернулась к телефонному аппарату и спросила брата:
— Тогда зачем такому богачу понадобилось служить в полиции? Кого он из себя разыгрывает?
— Хороший вопрос, на который у меня нет ответа. Вряд ли он умудрился за такое короткое время спустить все состояние. По существу, он имел репутацию безукоризненного финансового дельца. Плохо, если твой знакомый оказался мотом и транжиром. Но еще хуже, если он скрывает свое истинное состояние из каких-то тайных соображений. Будь осторожна с ним, Марджи. Ты знаешь, я не являюсь оптимистом в отношении людской благонадежности…
— Конечно, знаю. Ты подозревал даже собственную бабушку. А ведь она скончалась еще до твоего рождения.
Тут на другом конце линии зазвучали какие-то нетерпеливые посторонние голоса, и Бертран поспешно прервал разговор:
— Послушай, сестричка, меня срочно вызывают в офис. Я должен бежать. — После коротенькой паузы он добавил: — Будь осторожна. Целую тебя и люблю.
— Я тоже. Удачи тебе на профессиональном поприще.
Марджи положила телефонную трубку и уставилась отсутствующим взглядом на красочно оформленный листок бумаги, лежавший на столе. Это было приглашение на благотворительный ужин с целью сбора средств для Проекта в защиту женщин. Хотя само мероприятие уже состоялось, она сохранила пригласительную карточку.
Открыв ее и бегло пробежав глазами текст приглашения, она вновь сняла трубку, позвонила в справочную службу и попросила сообщить ей номер офиса «Кокберн и Уоллес». Получив его, Марджи тут же перезвонила в офис и через секретаршу пригласила к телефону Джин. Когда миссис Кокберн взяла трубку, владелица «Кружев» сказала:
— Привет, Джин, это звонит Марджи Мерано. Если у тебя найдется минутка, я хотела бы задать тебе один вопрос.
— Минутка найдется, но не больше, Марджи. Я опаздываю на одно совещание в пригороде Оксфорда, которое началось полчаса назад.
— Скажи, знала ли ты, что Ник когда-то был известным финансистом и заработал приличное состояние?
Джин Кокберн молчала.
Через несколько секунд прозвучал ее ответ:
— Да, знала. Но это не то, о чем ты думаешь.
— Не то? Тогда что же? Почему он скрыл это от меня? Может быть, он считает меня женщиной, которую интересуют только деньги, которая только и ждет случая, когда можно будет выжать из мужчины все до последнего фунта?
Марджи не могла представить себе никакого другого логического объяснения позиции Ника Райлэнда по отношению к ней. Никакого положительного объяснения. Любое объяснение было оскорбительно для нее. Он не хотел впускать ее ни в свою прошлую жизнь, ни в настоящую, потому что не доверял ей, а это для нее было равносильно пощечине. Да, этот человек дал ей пощечину. Он нарушил основной ее принцип в отношениях с людьми: быть честной. Для нее такая позиция Ника была невыносима. Теперь ни о каком признании в любви к нему не могло быть и речи. Он сам сжег все мосты.
— Не переживай так, пожалуйста, — сказала Джин. — Хотя, разумеется, каждый из нас в этом мире вправе испытывать любые чувства. Я неоднократно советовала Нику рассказать тебе обо всем начистоту, без обиняков. Дело не в тебе, Марджи, ты ни в чем не виновата; у тебя открытая душа. Все дело в нем. Он живет, как в скорлупе. — Она вкратце описала его потрясающие успехи на деловом поприще в Лондоне, рассказала о его женитьбе и разводе и о том, как он решил пустить всю свою прежнюю жизнь под откос. — Ник даже не тратит свой баснословный капитал на себя. Он тратит его анонимно на других людей, через благотворительный фонд.
— Ты имеешь в виду «Трест-невидимку»? — Марджи вспомнила ужин в строгих вечерних костюмах и награду, полученную Джин от треста. — Ты — главный управляющий «Невидимки», не правда ли?
— Да, это так. — Джин вздохнула. — Послушай, Марджи, я должна ехать, но нам надо поговорить обо всем этом поподробнее в следующий раз.
— Спасибо, Джин. После беседы с тобой мне стало гораздо легче. Но ты не права. В следующий раз со мной должна говорить не ты, а Ник Райлэнд. Впрочем, я тоже не права. Он должен был поговорить со мной раньше, гораздо раньше.
Марджи положила трубку и тут же связалась по телефону с полицейским участком, где служил Ник. Представившись начальнику участка, она попросила его освободить детектива Райлэнда от расследования случая с кражей в ее магазине и вместо него поручить завершение дела Джеймсу Болдуину.
— Когда произошла кража, патрульный Болдуин быстро прибыл к месту преступления, эффективно оценил обстановку, и, я думаю, столь же эффективно сможет довести это дело до конца, — сказала она, завершая разговор с начальником участка.
В этот вечер Марджи решила проигнорировать ужин. Ей не хотелось есть. Вместо этого она выпила три баночки джина с тоником, положив в них по кусочку льда, и сразу отправилась спать. Среди ночи она проснулась и, поняв, что ей надо зайти в ванную, направилась туда. Ее голова кружилась и была налита тяжестью. Никогда нельзя пить на пустой желудок, подумала Марджи, отдав дань природе, и медленно зашагала обратно в спальню.
Марджи уже приготовилась было вновь нырнуть под одеяло, как вдруг услышала осторожные шаги за дверью. Кто-то поднимался по лестнице. Кто бы это мог быть? Может быть, Джеймс Болдуин? Однако ее мысли будто покачивались и расплывались во все стороны, и в них отсутствовали ясность и быстрота реакции; алкоголь и нарушенный сон делали свое дело. В полусонном состоянии она накинула халат, с трудом добралась до входной двери и вялым ударом ноги наполовину распахнула ее.
