— Агнес, ты выглядишь совершенно вымотанной. Тебе следует лучше заботиться о себе… Я знаю, что стадия, когда возможен выкидыш, уже позади, но тебе все равно не стоит переоценивать свои силы.
— Ты заботишься только о ребенке! — сверкнула глазами Агнес.
— А ты нет?
Более жестокий ответ было трудно придумать. Она сдержанно сказала:
— Я в этой одежде уже вторые сутки, поэтому хочу принять ванну и переодеться. Закажи на ужин что-нибудь легкое, ладно? — С этими словами она встала и захлопнула за собой дверь.
Зря я вышла из себя, думала она, пуская пальцами пузыри мыльной пены по воде. Нельзя больше так делать. Он не пытается отрицать, что заботится только о ребенке. Но это для нее не новость. Надо быть рациональной и отстраненной. Такой же бесчувственной, как Гаролд.
Она встала, завернулась в полотенце и включила фен. Через несколько минут в дверь постучал Гаролд.
— Можно войти?
Она помедлила мгновение, а потом спокойно сказала:
— Конечно.
Агнес сидела перед огромным зеркалом и расчесывала волосы. Вокруг бедер было обмотано полотенце. Ее груди стали полнее, подумал Гаролд, чувствуя, как у него пересохло во рту. А кожа такая же белоснежная, как прежде. Затем его взгляд упал на округлившийся живот, в котором рос ребенок — его ребенок, их ребенок. Гаролд подошел к жене, опустился на колени рядом с ней.
— Я беспокоился не только о ребенке. Я беспокоился о тебе, очень беспокоился. Ты застряла там, посреди непогоды… Я едва не сошел с ума.
— Я зря погорячилась.
Он слегка улыбнулся.
— В таком случае ты не была бы собой.
И затем он сделал то, от чего сердце Агнес растаяло: прижался щекой к ее животу. Закрыв глаза, она нежно провела пальцами по его волосам и почувствовала, как он ласкает ее грудь.
— Пойдем в постель, — прошептал Гаролд. — Это единственное место, где я могу показать тебе, как много ты для меня значишь.
— Да, — шепнула она в ответ и постаралась отогнать навязчивую мысль о том, что они с Гаролдом не могут всю жизнь провести в постели.
На следующее утро за завтраком Агнес спросила:
— Можно, я поеду с тобой в Дублин, Гаролд? Я могла бы сделать рождественские покупки.
— Я пробуду там только пару дней, — ответил он. — А затем снова вернусь в Лондон на совет директоров.
— Я могла бы пожить здесь, покуда ты не вернешься.
— Агнес, мы решили, что наш дом будет в Брайтоне. И я не хочу, чтобы ты жила в отелях больше, чем необходимо.
— Я не больна! Я беременна. И в любом случае, дом в Брайтоне трудно назвать домом.
Он постарался набраться терпения.
— Я понимаю, что не слишком много там жил, но…
— Ты вообще там не жил!
— Состояние дел таково, что сейчас я занят больше, чем обычно… Когда все успокоится, я смогу проводить больше времени с тобой.
Агнес попробовала быть абсолютно искренней:
— Мне не хватает тебя, Гаролд.
— Агнес, я много работаю, и чем скорее ты это поймешь, тем лучше. Я много езжу. Мне приходится. И я не могу таскать тебя с собой, когда ты беременна.
— Результат беременности — ребенок, — сказала Агнес с ледяным спокойствием. — Ты так же не захочешь, чтобы тебя беспокоил ребенок, как сейчас ты не хочешь, чтобы беспокоила я.
Гаролд отломил половинку тоста и взял нож для масла. На свете не существовало делового оппонента, который бы вывел его из себя: в подобных соревнованиях он неизменно был на шаг впереди. Так почему же эта женщина умела заставить его чувствовать себя неправым?
— Я забочусь о наследстве для нашего ребенка, — сдержанно возразил он.
— Может, для ребенка лучше иметь отца, чем наследство, — ответила она. — Даже если у отца не хватает времени для его матери.
— Я никогда не позволял отвлекать меня от дел — в этом одна из причин моего успеха. И я не собираюсь ничего менять.
Знакомое чувство беспомощности охватило Агнес.
— Что ж, поступай как знаешь. А я сегодня пообедаю с Филипом, затем съезжу в «Максвелл-холл».
— С Филипом? — переспросил Гаролд резко.
— С твоим кузеном, — пояснила Агнес подчеркнуто терпеливо.
— Я знаю, кто он такой. Откуда ты знаешь, что Филип в Лондоне?
— Мы созванивались, когда я была в Париже.
— Значит, вы постоянно общаетесь с ним? — процедил Гаролд, ревниво блеснув глазами.
— Конечно нет. Мы обедали вместе в аэропорту Брайтона, когда ты улетел в Токио. Это был единственный раз, когда я его видела со дня рождения твоего отца. Но мне нравится Филип. С ним весело.
— А со мной, значит, нет?
— Я этого не говорила.
Гаролд постарался успокоить вихрь чувств, охвативший его. Представив Агнес с другим мужчиной, он почувствовал себя плохо, и это ощущение ему не понравилось. Что случилось с его сверхчеловеческой способностью четко разделять жизнь на бизнес и удовольствие? Похоже, испарилась, подумал он мрачно.
— Ланч в аэропорту не то же самое, что обед в Лондоне, — бросил он. — И что будет дальше?
— Если ты не доверяешь мне, — вскипела Агнес, — можешь нанять частного детектива!
Гаролд увидел, как ярость в ее взгляде сменилась болью, которую она почти мгновенно спрятала.
— Конечно, я доверяю тебе, — сказал он с неосознанной злостью.
— Непохоже. — Агнес поднялась, лицо ее побледнело. — Ты снова победил, Гаролд. Я отправляюсь прямо в Брайтон, а ты сообщи мне, когда вернешься… Извини, мне надо вызвать такси.
Она вышла из спальни и закрыла за собой дверь. Гаролд откусил кусок тоста, который, судя по вкусу, вполне мог быть сделан из картона, и попытался сконцентрироваться на стратегии поведения на совете директоров.
Агнес прожила в Брайтоне уже три дня, когда вошла Мэгг и отстраненно-холодно сообщила:
— К вам посетительница, миссис Эванс. Ее имя — Нора Сэвидж.
Агнес как раз поливала цветы в гостиной, и немного воды выплеснулось на пол. Сердце ее тревожно забилось. Зачем к ней пришла Нора? Жалея, что на ней спортивные брюки и мешковатый свитер, она спокойно сказала:
— Пригласи ее сюда, Мэгг. И принеси, пожалуйста, нам кофе.
Мэгг провела посетительницу в гостиную и исчезла.
— Рада видеть тебя, Нора… Ты хорошо выглядишь, — любезно произнесла Агнес.
На Норе был дорогой костюм из черной шерсти и ярко-алая блузка. Она была безупречно накрашена.
— Рада, что застала тебя дома, — слегка улыбнулась она. — Гаролд сказал мне, что ты здесь.
