— И ты этого боишься?
Сьюзи долго молчала, уставившись в кружку, словно там могла найти ответ.
— Ты знаешь, что мне нужно, — сказала она наконец. — Мы сто раз об этом говорили. Держи.
Она отдала ему кружку, встала и беспокойно обошла камеру, что заняло около тридцати секунд.
Брэйди сделал глоток, почувствовал на краю кружки вкус ее губ, и в нем вспыхнуло желание поцеловать Сьюзи, обнять, почувствовать, как смягчаются и раскрываются ее губы. Она была так близка и в то же время так далека.
— Я должен извиниться за приглашение, вернее, за то, что пригласил тебя не первую. Нельзя было приглашать тебя только потому, что приятель отказался. Но я просто подумал… черт, я не предполагал, что ты поехала бы со мной.
— Не знаю, может, и поехала бы. Я никогда не ходила в походы. Подозреваю, это лучше, чем сидеть в тюрьме.
— Конечно, лучше. Я обычно развожу костер и жарю что-нибудь на ужин. Потом ложусь на спину и смотрю на звезды.
— Звучит соблазнительно, однако по выходным я обычно остаюсь с Тревисом, так что поход отменяется.
— Тревису бы понравилось. У меня есть трехместная палатка, а у тебя рюкзачок, чтобы нести его.
— У него есть маленький спальный мешок, — мечтательно сказала Сьюзи.
— А из двух моих можно сделать один, — добавил Брэйди. Он представил, как лежит с ней под звездами в двуспальном мешке. Сьюзи прижимается к нему, он чувствует на щеке ее теплое дыхание. Ее волосы разметались по его походной поролоновой подушке. Потом он перекатился бы на нее, спрятал бы лицо между ее грудями… Брэйди подавил стон.
В маленькой камере снова стало тихо. Думает ли Сьюзи о том же, что и он? Представляет ли то, что представляет он? Их взгляды встретились на долгую, бесконечную минуту. Ее глаза, прекрасные карие глаза с зелеными крапинками, сказали ему «да». Да, она хочет того же, что и он. Она хочет его. Однако Сьюзи не откликнулась на упоминание о спальном мешке на двоих. А это означало «нет».
— Всего семь часов вечера, — заметила Сьюзи, резко меняя тему. — Что мы будем делать до сна? — Она взглянула на узкую койку так, будто увидела ее в первый раз. — И где мы будем спать?
— Ты на койке, я на полу.
— Ты не можешь спать на полу. Он твердый и холодный.
— Как в горах. Минус звезды.
— И минус спальный мешок, — пробормотала Сьюзи.
— Мой мешок — легкий, набитый пухом, с фланелевой подкладкой и очень просторный.
Она тихо откашлялась.
— Можно спеть что-нибудь.
— У костра?
— Нет, в камере. Чтобы провести время. Знаешь, здесь становится прохладно.
— Не знаю. Ты не могла бы напеть пару строк?
— Брэйди, ты прекрасно меня понял. Он ухмыльнулся и поднял правую руку.
— Клянусь, я решил, что это название песни. — Он раскрыл рот и напел глухим баритоном: — Зде-есь стано-овится прохла-адно.
Сьюзи хихикнула. Более чувственного хихиканья Брэйди никогда не слышал. Почему он не замечал этого раньше? Как бы рассмешить Сьюзи снова? Ее смех так заразителен. Брэйди ухмыльнулся, расхохотался. Сьюзи покатилась со смеху, ее глаза наполнились слезами во второй раз за вечер.
— Так глупо, — всхлипнула она. — Я не знаю, почему смеюсь.
— Чтобы развеселить меня?
— Должно быть. Ладно, никакого пения. Что же остается?
Ответ был так очевиден, что Брэйди просто молча смотрел на нее, смотрел, пока она не отвернулась, закусив губу.
— Брэйди…
— Почему бы нет?
— Потому что.
— Тебе это не нужно, Сьюзи?
— Правильно, мне не нужна любовная интрижка. И полагаю, тебе тоже.
— Может быть. Но ты и я… это было бы по-другому.
— Да, конечно. Потому что мы в тюремной камере?
— Нет, потому что мы — это мы. Потому что ты — это ты, а я — это я и нам хорошо вместе.
— На сколько? На одну ночь? На выходные? На неделю? Нет, спасибо.
— На сколько ты захочешь, идет?
— На всю жизнь, идет?
Его челюсть отвисла.
— Я не могу.
— Не можешь… или не хочешь? А, Брэйди?
— Я не собираюсь это обсуждать.
— Прекрасно. Я прилягу отдохнуть. У меня был тяжелый день.
Брэйди поднялся и поклонился.
— Койка к твоим услугам. Да, и если захочешь воспользоваться удобствами, я не буду смотреть.
— Спасибо. Я тоже не буду.
Закутавшись в одеяло, отвернувшись лицом к стене, Сьюзи лежала на узкой жесткой койке. Она не видела, как Брэйди ходит из угла в угол, но слышала. Вскоре стало тихо. Что же Брэйди теперь делает? Не о чем беспокоиться, он привык спать на голой земле. Но она и не беспокоилась, а размышляла. Наконец она не выдержала и перевернулась.
Брэйди сидел на полу, подтянув колени к груди, обхватив голову руками.
— Что с тобой?
Он поднял на нее глаза, темные, как бездонные озера.
— Ничего. Спи.
— Не могу. Ты сидишь на полу, и я чувствую себя виноватой.
Брэйди поднялся.
— Хорошо. Я займу кровать, ты спи на полу.
Сьюзи вцепилась в одеяло, как будто Брэйди собирался его отнять.
— Не настолько виноватой.
— Я подумал, что настолько.
— Нет.
Брэйди пожал плечами.
— Ну, попытка не пытка.
Сьюзи вздохнула и приподняла одеяло.
— Ладно. Раз мы оба одеты… Только боюсь, что мы вдвоем не поместимся. — Она вжалась в стену, но освободилась лишь узенькая полосочка, явно недостаточная для его большого тела. — Ничего не выйдет.
Койка заскрипела и застонала под их общей тяжестью. Брэйди обхватил Сьюзи руками.
— Брэйди! — предупредила она, с трудом подавляя желание капитулировать, распластаться под ним, слиться с ним…
— Ты что, хочешь, чтобы я свалился? — спросил он, согревая своим дыханием ее шею, сводя с ума своей близостью.
Сьюзи не ответила, приказала себе расслабиться и наслаждаться тем, что может себе позволить. Она может помечтать. Она может притвориться, что они женаты. Они вместе едят и вместе спят в общем доме, они ходят в походы со своим ребенком и спят под звездами в двуспальном мешке. Только на одну ночь, пообещала она себе, только на эту ночь.
«А как насчет завтра, следующего вечера, следующей ночи?» — поинтересовался противный внутренний голос. Сьюзи отказалась слушать. До завтра еще так далеко.
Брэйди обхватил ее руками, его ладони оказались в опасной близости от ее грудей. Сьюзи затаила дыхание, ожидая, изумляясь, разрываясь от желания. Ее груди набухали, рвались из кружевного бюстгальтера, мучительно жаждали ласк. Когда ладони Брэйди забрались под свитер, Сьюзи накрыла их своими ладонями.
