– Твой отец уже звонил; они с Ириной передали нам какое-то замечательное блюдо. Это что-то из русской кухни, совершенно непроизносимое, но, я уверена, очень вкусное. Такое внимание с их стороны. Поблагодари их от моего имени, дорогой.
– Хорошо, мэм, обязательно. Извините, но я не задержу вас надолго. Мне нужно задать всего несколько вопросов, чтобы я мог сделать заключение о причине смерти Пита.
– Разумеется. – Она положила руки ладонями вниз на гладкую поверхность стола из дорогого тисового дерева.
«Интересно, знает ли она про нас с Фейс», – подумал он. По ее лицу понять это было невозможно – никаких намеков на лукавую улыбку, ни малейших следов какого-то неодобрения.
Он начал говорить, исходя из того, что это было самоубийство.
– Как бы вы могли охарактеризовать психическое состояние Пита за последние несколько недель?
– Депрессия, – ответила Люсинда. – Он чувствовал, что бездарно распорядился своей жизнью из-за… карьеры, которую выбрал.
– Вы знали о порнографии?
Услышав это слово, Люсинда вздрогнула, но твердо кивнула.
– Я узнала об этом пару лет назад. Я позвонила Питу домой. Видимо, он как раз находился в процессе съемок. – Она скомкала свой носовой платок. – Я даже слышала голоса женщин. Они смеялись надо мной. Громко спорили о том, которая из них первой будет участвовать в сцене с моим сыном. – Люсинда прикоснулась рукой к своим голубым очкам. – Как и любая мать, я вовсе не это хотела услышать. Я повесила трубку и рассказала обо всем Фейс. Она уже знала об этом, просто из деликатности щадила мои материнские чувства. Конечно же, я была опустошена. Мы не разговаривали с ним, пока он снова не появился в нашем городе.
– Я думаю, что пресса раскопает это, – тихо заметил Уит.
– Но только не с моей помощью. А если они узнают об этом от тебя, или от детектива Салазар, или от кого-нибудь еще из вашего ведомства, я клянусь, что мало вам не покажется, – вспыхнула Люсинда. – Я не могу допустить, чтобы из-за этого страдал мой внук. Просто не имею права.
«Избирателей она не упоминает», – подумал Уит и осведомился.
– Как вы полагаете, будет ли Велвет хранить молчание?
– Вот ее я контролировать не могу.
– Говорил ли вам Пит, с какой целью он возвратился домой? – спросил Уйт.
– Он сказал, что больше не хочет продолжать карьеру актера. – Уит был уверен, что слова «взрослое кино» «грязные фильмы» или «порнографические съемки» никогда не слетят с этих губ.
– Тогда чем он собирался зарабатывать на жизнь?
– Он мне не сообщил. Думаю, что у него могли быть сбережения, а может быть, он подыскал легальную работу. Он знает, вернее, знал, как делается кино, и, вероятно, работал бы на телестудии в Корпус-Кристи или в команде Джейбса Джонса.
– Как долго вы контактировали с Питом, после того как он вернулся в Порт-Лео?
– В общей сложности где-то час. – Она слегка поежилась и плотнее запахнула свою кофту. – С годами замечаешь, что не хватает тепла, – сказала Люсинда. – Это эгоистично, но я не хотела, чтобы он снова разочаровал меня. Шокируя окружающих, Пит чувствовал себя полностью в своей тарелке. Я была счастлива встретиться с ним, но мне хотелось, чтобы он пересмотрел свой образ жизни. Я не собиралась слишком сближаться с ним, пока не убедилась бы, что он искренен со мной. – Сенатор заметила легкое недоумение на лице Уита. – Возможно, это звучит сурово, но матери тоже могут быть неумолимы.
– Да нет, я понимаю, что это, несомненно, было очень тяжело для вас. Пит говорил вам о фильме, посвященном Кори? Он собирался снимать его в нашем городе…
– Я не слышала об этом ни слова, пока сегодня утром Фейс не рассказала мне. Но я сомневаюсь, что Пит смог бы закончить хоть один фильм. Прости меня, Господи, но него не было таланта. Внутреннего стержня…
– Меня удивляет, что через столько лет Пит выбрал героем своего фильма Кори.
– В качестве расплаты, я думаю. В том, что произошло с Кори, он винил себя.
– Почему?
– Разве ты не самый младший мальчик в семье? Разве твои старшие братья не заботились о тебе? – Она одарила его слабой улыбкой.
– Да, заботились, когда не помыкали мной или не колотили меня.
Улыбка Люсинды погасла.
– В тот уик-энд, когда пропал Кори, я по делам уехала из города. То есть Кори исчез тогда, когда находился, так сказать, на попечении Пита. – Она пожала плечами. – Мне кажется, что после исчезновения брата Пит начал постепенно убивать себя – медленно, год за годом. Есть люди, которые, совершая ошибку, отворачиваются от мира. Они изолируют себя от общества и в наказание надевают власяницу, занимаясь саморазрушением. Именно поэтому Пит ушел в порнографию, и я думаю, что этот шаг привел к тому, что в нем не осталось ни капли самоуважения. – Она посмотрела на Уита твердым взглядом. – Я же всегда считала, что нужно оставлять все свои проблемы за спиной и никогда не сдаваться.
– Возможно, у него появилась какая-то новая информация относительно исчезновения Кори. Например, что Кори до сих пор жив. Эта мысль могла быть спасительной соломинкой.
Секунд на десять в кабинете повисла тишина.
– Я убеждена, что Кори мертв.
– Почему? – спросил Уит.
– Если бы он был жив, то обязательно связался бы с нами. Он не позволил бы, чтобы я страдала все эти годы.
– А почему Кори убежал из дома?
– Не нужно оживлять в памяти еще один ужаснейший день моей жизни. – В первый раз с начала разговора сенатор Хаббл показала свои настоящие эмоции: ноздри раздувались от злости, щеки порозовели.
Уит ждал. Люсинда провела пальцами по копне рыжих волос, и из ее горла вырвался сдавленный стон.
– Мне никогда не написать книжку о том, какой должна быть хорошая мать, судья. Мне проще держать в узде налогоплательщиков, чем своенравных детей. Кори связался с пьянью, наркоманами. И все это, чтобы наказать меня за то время, которое я проводила в Остине, и за те повышенные требования к поведению, которые я предъявляла своим мальчикам. После того как умер их отец, я предоставила их самим себе и они делали что хотели. Но когда меня избрали, они должны были подчиниться новым требованиям. Пит, по крайней мере, еще пытался, а Кори просто сорвался с цепи, как дикий пес.
– Это точно. Знаете, ведь я тоже помню его.
– Да. Сейчас ему было бы примерно столько же, сколько и тебе, верно? – Она с тоской посмотрела на Уита.
– А вы не думаете, что он может спокойно и счастливо жить в какой-нибудь коммуне в Монтане или на ферме в Виргинии?
– Неужели, судья, вы считаете, что именно это происходит с большинством пропавших подростков? – холодно спросила Люсинда. – Я была бы поражена, если бы выяснилось, что Кори находится в каком-то идиллическом уединенном месте. Можешь быть уверен, что неопределенность, связанная с незнанием того, что же произошло с Кори, как иголкой, постоянно колет мое сердце.
