Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
Это к тому, что до появления Папы Младшего я был примерным сыном. Поэтому мне и разрешили его оставить.
Папа Младший был больше меня ростом и отличался крайней тупостью. Он не понимал простейших собачьих команд и считал, что сжирать все, что валялось на земле, – основная цель его существования. Кроме того, глаза у него были всегда совершенно безумные. В ста процентах случаев его морда выражала крайнее удивление, переходящее в панику. Поэтому любая прогулка с этой собакой всегда заканчивалась одинаково: ты сидишь, а он жрет что-то с земли, всем своим видом как бы говоря: «Эй! Минуточку! А это вообще как попало мне в пасть?»
Но я обожал этого пса.
Можно даже сказать, что в последующие два месяца других друзей у меня не было. То есть я и до этого не слыл компанейским парнем, но когда у меня появилась собака, человеческая раса просто перестала для меня существовать. Остался лишь Папа Младший. Он спал в моей кровати и ел у моих ног. Я вставал за несколько часов до начала уроков, чтобы выгулять его и поиграть с ним, а после школы как можно быстрее бежал домой, чтобы снова можно было с ним поиграть. Несся домой стрелой. Нарисовал тысячу его портретов. Мы дрались на заднем дворе и играли в догонялки в парке. Я попытался выучить собачий и общаться с ним лаем и рычанием. Разрешал ему облизывать свое лицо, а потом облизывал его морду. Думаете, преувеличиваю? Ничего подобного. Я облизывал морду собаки каждый день, причем не один раз. Ту же морду, которой он чистил свой зад. Я глазом не моргнув лизал ее.
Папа Младший оказался не способен обучиться трюкам или основным командам и в целом был менее харизматичным в сравнении с другими крупными собаками. Обычно ему хотелось две вещи: есть или спать. Он был в ужасной форме и уставал гораздо быстрее меня. Как будто моим лучшим другом стал пожилой толстый дядька.
Но меня это не волновало. Я так любил Папу Младшего, что не мог спать по ночам.
Примерно через два месяца после того, как у нас появился Папа Младший, родители пригласили меня на особый ужин. Мы пошли в гималайский ресторан на Сквирелл-Хилл. Там повсюду были тибетские флажки и горные пейзажи.
– Уэсси, – сказала мама со слезами на глазах, – у нас потрясающая новость.
Оказалось, мама ждала ребенка. Она забеременела впервые в жизни. Это стало полной неожиданностью, и причину мне так и не объяснили, а возможно, и не могли объяснить. По состоянию здоровья она просто не могла забеременеть. Но это произошло, и мама с папой находились на седьмом небе от счастья.
Впрочем, как и я. Конечно, в глубине души зародилось смутное подозрение, что это будет странно. То есть теперь у них буду я и еще другой ребенок – мамин и папин родной ребенок. Я понимал, что этот родной ребенок в каком-то смысле получит больше прав именоваться их ребенком, чем я. Хотя они настаивали, что это не так. Ты наш родной сын, повторяли они; ни один приемный ребенок не может быть таким родным. Они не понимали, что мне хотелось бы услышать совсем другое: даже родной ребенок не может быть таким родным.
Но несмотря ни на что, я был счастлив, потому что знал, что они счастливы. Даже в таком юном возрасте это уже стало моей основной чертой. Я всегда подстраивался под компанию.
– И еще кое-что, – сказал папа. Он поджал губы так, что их стало не видно в бороде, и повернулся к маме. И тут я понял, что сейчас будет плохая новость.
– Уэсси, в детстве у нас была большая собака, – проговорила мама. – И однажды она просто сошла с ума. Напала на меня и укусила за руку.
– О нет, – кажется, сказал я тогда. Глупо, конечно.
– В таком возрасте, как у твоей мамы, – продолжил папа, – и по другим причинам беременность может протекать сложно. А маленькие дети очень хрупкие. Мы знаем, как ты любишь этого пса, сынок, правда, знаем, – он смотрел на меня, и его борода съежилась, – но вряд ли сможем его оставить, понимаешь?
– Папа Младший никогда никого не укусит! – поклялся я, качая головой и отчаянно пытаясь не заплакать. Учитывая, что мне было восемь, сделать это оказалось нелегко.
– Собаки непредсказуемы, Уэсси, – тихо проговорила мама.
– Но я точно знаю, – воскликнул я. – Знаю! Я уверен. Он никогда на вас не набросится. Обещаю! Он ни на кого не набросится. Я его хорошо знаю. Очень, очень хорошо знаю!
Дальше я держаться не смог. Помню запах еды, странные звуки ситара и красные подушки из искусственной кожи, в которые я уткнулся, рыдая от горя и беспомощности. Папа пытался объяснить, что когда на тебя в детстве нападает собака, ты уже не можешь чувствовать себя рядом с собаками в безопасности, и это плохо отразится на мамином здоровье, а значит, и на здоровье ребенка. Весь этот стресс и тревога. Тем временем я плакал так горько, что в какой-то момент как бы вышел из тела и смог посмотреть на себя со стороны. Помню, подумал: только слабаки так горько рыдают.
Наконец мама сказала:
– А может, он будет жить во дворе?
В глубине души я знал, что Папа Младший не согласится жить на улице. Но какое-то время он там прожил. Мы поставили лежак на заднее крыльцо и вынесли туда все его игрушки. Я проводил там столько времени, сколько мог. Но Папа Младший все равно был подавлен. Ему нравилось жить в доме. С нами, не с нами – неважно. Ему просто казалось, что в доме круче, уютнее и больше спальных мест.
И через несколько дней он убежал.
Однажды утром я встал и вышел во двор, чтобы скорее с ним поиграть, а его там не оказалось. На боковой калитке виднелись отметины когтей; так мы поняли, что он через нее перепрыгнул.
Я выбежал на улицу и стал орать, как ненормальный, звать его. Но он не пришел. Все утро я бегал по району и искал его везде. Искал весь день, вечер и даже часть ночи.
Несколько недель я повсюду развешивал объявления, стучался в двери, обзванивал приюты, часами бродил по улицам и паркам, выкрикивая его имя. Я научился размещать объявления на форумах и зафлудил Интернет своими постами «пропала сабака вазможно украдина». Меня даже забанили за спам. Но ничего не помогло.
Он пропал. Каждую ночь мне снилось, что я нашел его, и просыпаться было худшим в мире кошмаром.
Мама даже не пошевелилась, чтобы помочь его найти. Папа немного помогал. Но видно было, что делал это без особого желания. Он жалел меня, но в конце каждой поисковой вылазки явно испытывал облегчение, что Папа Младший не нашелся. Я это чувствовал и ненавидел его.
Ненавидел их обоих за то, что они выставили Папу Младшего на улицу. Ведь именно поэтому он и убежал. Или, по крайней мере, то была одна из причин. Он никогда бы не убежал, если бы по-прежнему мог спать в моей кровати.
Но больше всего возненавидел их, когда они спросили, не хочу ли я поговорить о малыше – может быть, на самом деле я из-за малыша так расстроен? Они совсем меня не понимали, и это было ужасно.
Вскоре после того как Папа Младший сбежал, у мамы случился выкидыш. Она была на пятом месяце беременности. Все произошло из-за проблем со здоровьем, которые мешали ей забеременеть (именно поэтому родители решили взять приемного ребенка). Я так до сих пор и не знаю, что это за проблемы. Они никогда не рассказывали мне, а я не спрашивал.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
