Ветра несли с собой бурю.
Ох, нет. Пожалуйста, не надо.
Может, туча еще развеется. Может, она ошибается.
Но нет, она не ошибалась.
У нее не было выбора: надо было продолжать путь. Плотно утрамбованный снег закрывал проход между колоннами льда. Временами ей приходилось тащиться по снегу, надеясь, что она вовремя услышит хруст льда и успеет спастись. Она попыталась держаться на открытом льду, прислушиваясь к характерному позвякиванию: лед под ней ходил ходуном. Облака были похожи на извивающиеся синяки. Надвигалась буря.
Она оглядывала равнины расколотого льда и думала, а вдруг она сейчас смотрит в глаза своей смерти. Она вспомнила бабушкин голос: Сильный, как тысяча метелей, Северный Ветер обрушился на дом, который оберегал его дочь, ее мужа и их новорожденного младенца. Сейчас ее могут сдуть ветра, родственники ее родной матери.
Если бы ее хотя бы предупредили… Теперь из-за сделки Медведя она очутилась одна на Арктическом паковом льду. Он же должен был знать, что в какой-то момент она столкнется со штормом. Если бы он придумал какой-то способ намекнуть ей… Может, он так и сделал? Дал ей подсказку? А она ее пропустила? Шагая по льду, она прокручивала в голове воспоминания. Переживая заново секунду за секундой, она скучала по нему все больше, пока тоска не превратилась в открытую рану на душе.
Двумя часами позже ветер уже завывал среди хребтов, швыряя в воздух пригоршни снега. Ее всю засыпало ледяными осколками. То и дело ей приходилось протирать очки. Касси пыталась высчитать, как далеко продвинулась. Слой льда на воротнике мешал повернуть голову. Недостаточно далеко, думала она.
Все новые льдинки врезались в нее, и она отступала назад. Держа руку у лица, Касси толкала ветер, уходя от наклонных ледяных башен. Ей страшно хотелось укрыться в одной из самых больших, но лед вокруг них был тоньше. Если она не хотела окончить дни под водой, нужно было перебираться на прочные слои. Ветер кидался в нее снегом; удары обжигали. Видимость была ужасной. Касси спотыкалась о булыжники.
Она вышла на ровный лед. Сгибаясь навстречу ветру, она зашагала дальше. Встав на колени и смахнув ладонью снег, она попыталась вглядеться, что это был за лед. Зелено-сине-бурый. Он казался старым, плотным льдом. Пожалуйста, пусть это будет старый лед. Прочный.
— Ребят, надвигается буря! — крикнула она полярным медведям. — Давайте-ка задраивать люки.
Голос у нее дрожал. Среди кружащихся снежинок она различала только пять-шесть медвежьих силуэтов. Пожалуйста, пусть я переживу этот шторм, взмолилась она.
Сражаясь с ветром, она достала из рюкзака спальник. Тот весь задубел ото льда и не желал разворачиваться. Она чертыхнулась и налегла на мешок всем своим весом. Руки у нее ломило, но она сумела привязать его к рюкзаку и зафиксировала во льду несколькими ледобурами.
На миг ветер унялся, и она увидела приближающуюся бурю. Она выглядела и звучала, словно рой разъяренных пчел.
— Ох, Медведь, — прошептала она, — как ты мог поступить так со мной?
Семнадцать
Широта 87º 58' 23'' N
Долгота 150º 05' 12'' W
Высота 8 футов
МИР РАЗВАЛИЛСЯ НА КУСОЧКИ.
Ветер обрушился на снег, словно разгневанное божество. Он разорвал океан и захлопнул его обратно. Пластины льда громоздились друг на друга и поднимались к черному небу. Лед кричал во все горло.
Она свернулась внутри своего хрупкого кокона. Ее мир, почерневший от этой полуденной ночи, сжался до размеров мешка. Лед под ним дрожал. Стиснув зубы, она обняла себя за колени, и вся сжалась, точно это могло удержать льдины вместе.
Она слышала громоподобный скрежет, словно кто-то сжимал земной шар. Сердце колотилось у нее в горле. Пот остужал тело. Каждую секунду лед под ней может разломиться, и тогда она упадет в океан. Исчезнет без следа. Папа, Гейл, бабуля… они так и не узнают, что с ней случилось.
Ветер колотил в ее спальник. Она свернулась вокруг единственного ледобура. По часовой стрелке, как и сам винт Касси вращалась внутри мешка, хваталась пальцами за нейлоновую подкладку, и та хлопала, как парус. Ветер задувал под нее, и Касси подпрыгивала на льду. Приземляясь, она ушибла локоть, потом колено, потом бедро.
Ветер издал крик баньши и развернулся. Она снова заскользила по льду. На сей раз против часовой стрелки, вырывая ледобур из земли. Она завопила, но голос ее пропал среди рева стихий. Она попыталась разорвать оковы спального мешка.
— Пожалуйста, выпустите меня отсюда! Пожалуйста! — Она заплакала, продолжая визжать.
Касси металась по своей темнице, с каждым поворотом сажая себе новые синяки. Снаружи бушевала буря.
Много секунд, минут, часов спустя ветер с воем улетел на север, снега затихли, а воздух заполнился снежинками. Касси всхлипывала, тесно сжавшись в своем спальном мешке.
* * *
Она спала урывками. Ей снилось, что она замурована во льдах; двухметровые тролли преследовали Медведя, а она не могла пошевелиться. Она хотела закричать, но связки ее не слушались. Тролль прикоснулся к Медведю, и тот растворился в воздухе. Она снова беззвучно закричала, и тролль повернулся к ней. Лицо его было гротескной маской движущихся теней. Она проснулась от собственного крика, окруженная тьмой и вся в поту.
Наружу! Ей надо выбраться наружу! Касси пыталась на ощупь расстегнуть молнию. Ей не хватало воздуха. Она не могла думать. Наружу, наружу, наружу! Она, извиваясь, выбиралась из спальника, и на ее место забирался холод.
Она выползла в фантастическую белизну. Ничего не было видно: ни красок, ни теней, ни земли, ни неба.
— Помогите! Кто-нибудь! Хоть кто-нибудь! — позвала она.
Она была совершенно одна, окруженная обманчивой белой ночью. Касси ощупала землю вокруг себя. Нашла канат, который использовала, чтобы привязать к себе свой рюкзак. Она стряхнула с веревки снег и потянула на себя. По крайней мере, он не потерялся в бурю. Она прижала сумку к себе, как любимого плюшевого мишку, а снег потихоньку заползал ей под одежду.
Сзади на шею ей капало холодом, и именно это убедило ее, что она еще жила. Инстинкт выживания включился, как только она начала дрожать; Касси заползла обратно в свой спальник.
Там она пролежала несколько часов, представляя, как суставы ее затвердеют и застынут мускулы в трупном окоченении. Она представляла, как превратится в скульптуру, похожую на те, что вырезал Медведь… Она закрыла глаза и увидела, как Медведь ведет ее за рукав в самый центр сада, а она следует за ним смеясь. И вот она увидела то, что он хотел показать: ее собственную статую. Он вырезал ее в качестве запоздалого подарка на день рождения. Вырезал по памяти, и сходство получилось удивительным. Он сказал, что это — сердце сада. А потом он спел ей серенаду. Он был потрясающим художником и очень плохим певцом. Вспомнив, как смеялась она тогда, Касси чуть не расплакалась.
