Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
Согласно журналу «Weekly», цифры по всем категориям насильственных смертей в России намного превосходят соответствующую западную статистику. При сравнении данных по России и Англии, например, выясняется, что гражданин России в пять раз больше, чем гражданин Англии, подвержен риску погибнуть в автокатастрофе, в 25 раз больше — случайно отравиться (обычно алкоголем), в три раза больше — погибнуть при случайном падении с высоты, в 31 раз больше — утонуть, в 7 раз больше — совершить самоубийство и в 54 раза — быть убитым.
Среди причин летальности российской жизни — и тот факт, что при попадании в смертельно опасную ситуацию россияне редко могут рассчитывать на своевременную помощь.
Помимо опасностей, ежедневно подстерегающих россиян в быту, неуважение к человеческой жизни в России проявляется и в готовности правительства жертвовать своими гражданами. В самом обобщенном смысле, это проявилось в сути программы экономических преобразований, которая была осуществлена без анализа ее возможных последствий для здоровья населения и сопровождалась пятью миллионами преждевременных смертей.
Как уже говорилось, высокие показатели смертности в постсоветской России — не случайность. Это следствие конкретной политики, которая свидетельствует о безразличии властей к жизни человека. Во-первых, правительство отменило все запреты на продажу алкоголя. В результате этого, несмотря на то, что покупательная способность среднего россиянина упала вдвое, по отношению к стоимости водки заработная плата возросла втрое. Эпоха дешевой водки совпала по времени с пиком приватизации, и последовавшее «одурманивание» населения способствовало снижению сопротивления криминальному разделу богатств страны, пусть даже ценой ухудшения здоровья населения.
Одновременно с этим государство не смогло обеспечить финансирование системы общественного здравоохранения. Впервые россияне должны были платить за многие медицинские услуги, начиная от необходимых лекарств и кончая экстренными операциями, необходимыми для спасения жизни людей. Отсутствие возможности платить за медицинскую помощь привело к росту смертности среди россиян. Государство оказалось не в состоянии обеспечить надлежащее финансирование даже таких больниц «скорой помощи», как Институт хирургии Вишневского, который простаивает, несмотря на рост показателей смертности.
* * *
О безразличии к человеческой жизни свидетельствуют и войны в Чечне, в ходе которых власти мало заботились о жизнях своих граждан, будь то российские солдаты, чеченцы или русские. Но трудно найти более яркий показательный пример безразличного отношения властей к гибели людей, чем их действия во время кризиса с захватом заложников в октябре прошлого года, когда 800 человек оказались в руках чеченских террористов в московском театре на Дубровке.
С момента захвата театра стало ясно, что все происходящее станет проверкой отношения государства к жизням своих граждан. Никогда еще раньше террористы не захватывали такое количество людей. Среди террористов было 18 камикадзе, обвязанных поясами смертников. Десятки зарядных устройств были установлены на опорах здания. Террористы грозились привести в действие эти взрывные устройства и уничтожить здание театра, если их требования не будут выполнены.
Когда разразился этот кризис, президент Путин заявил, что спасение жизней заложников — его главная задача и есть все предпосылки мирного разрешения конфликта.
Сначала террористы требовали прекратить войну в Чечне и вывести российских солдат, и эти меры, как свидетельствовали опросы общественного мнения, поддерживали 65 процентов российских граждан.
25 октября, на второй день кризиса, террористы даже согласились освободить заложников в обмен на заявление Путина об окончании войны и реальном выводе войск только из одной части Чечни.
Кроме того, и что, пожалуй, гораздо важнее, большинство взрывных устройств, в том числе огромная бомба в центре зала, начиненная 40 килограммами динамита, даже не были приведены в боевую готовность. Это дает основания полагать, что террористы вообще не собирались взрывать здание и убивать заложников.
Работники ФСБ знали о том, что многие взрывные устройства не приведены в готовность, поскольку среди заложников был сотрудник ФСБ, который по мобильному телефону передал своему руководству подробную информацию о количестве террористов и состоянии взрывных устройств.
Несмотря на тот факт, что переговоры были вполне возможны, российские власти, тем не менее, так и не сели за стол переговоров и, судя по всему, даже не рассматривали возможность серьезных политических переговоров с террористами. Власти не отреагировали на предложение о частичном выводе войск из Чечни; вместо этого они дали согласие на переговоры между террористами и представителем президента Виктором Казанцевым, которые должны были начаться в 11 часов утра 26 октября. Но это был всего лишь маневр для отвода глаз. В театр пустили отравляющий газ, и сотрудники ФСБ, и подразделения специальных формирований штурмовали здание за шесть часов до намеченного начала переговоров.
В результате получилось так, что во время штурма были убиты все террористы (41), причем большинство из них были застрелены, когда они находились без сознания. Число погибших заложников варьирует от 129 до 136 человек, причем 75 человек, которые предположительно находились в здании, до сих пор числятся пропавшими без вести. Все погибшие заложники, за исключение троих, умерли в результате отравления газом, который использовался для их «спасения».
Не только отказ от переговоров, но и характер спасательной операции позволяют предположить, что штурм был предпринят с целью уничтожения террористов, т. е. можно сказать, что жизни заложников занимали далеко не первое место в системе приоритетов властей. Врачам, прибывшим на место трагедии, не сообщили, что заложники были отравлены ядовитым газом, и не снабдили их необходимым антидотом, который нужно было ввести немедленно. Приказ об отправке машин «Скорой помощи» к зданию театра поступил через 45 минут после начала операции, в результате чего многих заложников пришлось доставлять в больницы на автобусах, микроавтобусах и машинах. В одном случае 30 заложников разместили в военном микроавтобусе, рассчитанном на 12 пассажиров, если считать лежащих на полу, и 13-летняя девочка просто была раздавлена насмерть под грудой других тел и умерла по дороге в больницу. Несмотря на то, что у московских органов здравоохранения было несколько дней, чтобы подготовиться к последствиям штурма, почти сто человек, которые погибли от отравления газом или от других причин, могли бы быть спасены, если бы спасательные мероприятия были организованы надлежащим образом.
* * *
Помимо криминализации и безразличия общества к ценности человеческой жизни, будущему России угрожает еще более фундаментальная проблема: глубокая моральная неудовлетворенность, которая свидетельствует на сегодняшний день о неспособности России найти новые моральные ориентиры после крушения коммунизма.
В основе коммунистического строя лежали «коммунистические ценности»: понимание того, что такое хорошо и что такое плохо, определялось классовыми интересами. В свете крушения коммунизма моральное единство общества можно было бы обеспечить только на основе общих ценностей. С практической точки зрения для этого были необходимы усилия православной церкви и, пожалуй, правительства. Однако церковь запятнала себя сотрудничеством с КГБ, а сменяющие друг друга правительства делали упор не на неприкосновенности личности, как основном источнике ценностей, а на прерогативах государства.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
