Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
На том и распрощались. Минут через двадцать к крыльцу подкатили сани с бочонком пузатым, в коем еще меду привезли заместо уже выпитого. Проследив, чтобы его отгрузили в подклет, и распрощавшись с посланцами княжьими, Булыцкий отправился спать. Впрочем, долго еще заснуть не удавалось ему, все мысли беспокойные мучили. И сон этот, и слова про Иуду; по всей видимости, первого из четырех, упомянутых Сергием в том самом сне. Ягайло. Изворотливый лис, которому еще только предстояло сделать свой выбор. При этом, чью бы сторону он ни принял, все равно кого-то он да предавал: либо польскую шляхту, либо Великого князя Московского. А раз так, то при нем – еще двое должны быть: Корибут и Свидригайло. Тоже ведь предатели. А четвертым по такому раскладу должен был быть Витовт. Выходило так, что и развязка, о которой теперь и думать боялся пенсионер, близка. До утра промаялся мыслями темными, лишь ненадолго проваливаясь в короткое неспокойное полузабытье-полудрему. Уже когда Аленка поднялась, да челядь зашумела, смог ненадолго задремать. Хотя и то – ненадолго.
Утром уже самым возле ворот появился большой хорошо вооруженный отряд московитов и литовцев, во главе которого были два бледных всадника, судя по виду, проведшие в седлах всю ночь: Ягайло и Владимир Андреевич. Тут уже Булыцкого, наблюдавшего за встречей с крепостной стены, как током прошибло, едва только сообразил, что Ягайло – один из тех змеев, что во сне вещем привиделся. А второй – теперь уже готов был чем угодно поклясться пожилой человек – его двоюродный брат Витовт. А раз так, то и сомнений больше не было в цели визита Великого князя Литовского. А еще в том, что скоро ждать в гости и потомка Кейстута, одержимого идеей сведения счетов с обидчиком да жаждой власти.
– Иуды, – зло сплюнул Николай Сергеевич, снова вспоминая тот вещий сон.
Навстречу визитерам вышли князь с Киприаном. Коротко приветствовав друг друга, все направились к хоромам, где путников уже поджидала жарко натопленная княжья баня, после которой – застолье, на которое никто, кроме князей, Киприана, да братьев Ягайло, допущен не был.
После затянувшегося пира гости, по приглашению князя, отправились на демонстрацию литых орудий. Запланированные стрельбы, которые едва не отменились из-за беспокойных новостей, теперь удачно приурочили к визиту высоких гостей.
На огневых рубежах уже стояли четыре грозных орудия, возле которых, поглядывая на установленную неподалеку цель, – фрагмент деревянной стены, – выхаживали бомбардиры. Перекидываясь отрывистыми фразочками, они, сплевывая себе под ноги, красовались друг перед другом, пытаясь таким образом скрыть собственную неуверенность. Ведь всего опыта за плечами – выстрелов по пять; уж порох больно дорог! Вот и запретил князь много жечь. А бомбардиры, поперву готовившиеся меж собой в удали стрелецкой соперничать, теперь, предупрежденные о важных иноземных гостях, заметно мандражировали.
Князь, цели уже озвученные преследуя, перед визитерами во что бы то ни стало решил показать удаль молодого, но уже грозного княжества. И пушки для этой цели подходили как нельзя лучше. Отлитые колокольных дел мастерами из бронзы разбившегося колокола, они были щедро расписаны рельефными изображениями на тему Страшного Суда и наказаниями грешников в Аду, на чем не преминул заострить внимание князь Владимир Храбрый.
– Орудия, что трубы архангельские, мертвых поднимающие. Хоть и порох[51]да бомбарды, а паче – тюфяки – не диво уже, а поди ты такие, – кивком указал он на покоящиеся на примитивных лафетах орудия, – сыщи. И мощны, и грозны, и бьют – не устоять!!!
Гости, уважительно поглядывая на грозные пушки, о чем-то там перешептывались.
– Великий князь Московский втрое более грозен, чем о нем говорят, – пытаясь сохранить каменное выражение лица, обратился к Дмитрию Донскому Ягайло. – Волю твою принял не только недруг, но и металл. Я восхищен мастерством московских кузнецов, сумевших заставить его принимать нужные формы.
– Я готов принять твоих мастеров, – с непроницаемым лицом отвечал Дмитрий Донской. – Целовавшему на верность крест – вера, как родственнику близкому. Православие принявшему – как себе самому.
– Православие принять – не только честь, но и великая ноша. А ношу на себя взять ту можно, лишь от грехов очистившись, – уходя от прямого ответа, негромко отвечал Ягайло. – Мне мои грехи отмолить прежде надо, с тем чтобы и перед владыкой, и перед Господом с чистой душой предстать.
– Епитимьи невыполнение – грех тяжкий, – загадочно добавил Киприан, не сводя глаз с напрягшихся гостей. – И хоть смертным не признан, а все одно Бог на Суде Страшном за такое втрое спросит.
– Я пришлю тебе мастеров, великий князь, – склонился в ответ Ягайло.
– Отныне, присно и во веки веков наши судьбы – рядом быть, – подытожил Донской. – Заряжай, – коротко кивнул он Владимиру Храброму.
– Заряжай! – передал команду Владимир Андреевич, и все пришло в движение. Вокруг ствола забегали подручные, подтаскивая мешки с порохом и четыре специально для демонстрации подобранных ядра; все, что удалось получить после бесчисленных попыток литья. Суетливо забив по заряду, мужики встали поодаль. Теперь уже бомбардиры, прильнув к стволам, принялись еще раз выверять прицелы, убеждаясь, что ядра достигнут целей.
– Хороши орудия, – впервые за все время подал голос Свидригайло. – Бомбарды таким – не ровня, – подойдя поближе, тот принялся тщательно изучать ствол. – И в княжестве Литовском литье – не новинка. Но лишь твои люди достигли таких высот. Научи меня, – неожиданно попросил муж.
– Виданное ли дело, чтобы великий полководец ремеслами занимался? – ничуть не растерялся от такого поворота Дмитрий Донской. – Мне самому неведома наука та, хоть и князь земель этих.
– Мы дадим тебе наших воинов, – не сдавался визитер.
– Твои воины знают, как поставить плавильную печь? – так же спокойно отвечал Великий князь Московский. – Твои воины отличат годный металл от никчемного? – Свидригайло лишь покачал головой. – Так и лад, может, ежели мастеровых мастеровые обучают? – Дмитрий Иванович перешел в наступление. – Или чего не так глаголю?
– Все верно, – склонился в ответ его оппонент.
– Так, стало быть, жду мастеров твоих? – настойчиво повторил правитель Великого княжества Московского.
– Я пришлю тебе людей, – чуть поколебавшись, отвечал Ягайло.
– Так и добро, – довольно кивнул Донской. – А теперь позволь мощь орудий показать своих, – продолжал Великий князь Московский и, не дожидаясь ответа, кивнул бомбардирам: – Ну, православные, покажите удаль вашу!
– С Богом, – перекрестившись, огненно-рыжий детина-бомбардир, в котором, к собственному удивлению, Булыцкий узнал того самого дружинника, который наказал торговца Никитку по пути из Троицкого монастыря в Москву, взяв факел, поднес к запалу.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
