– Марк, я хочу выйти в сад. Хочу побыть на солнце. Я чувствую, что от этого мне будет лучше.
– Не теперь, моя дорогая. Будьте благоразумны и терпеливы. Лучше поговорим немного.
Эрика, склонив голову в знак согласия, опустилась в кресло, демонстрируя взору Гирланда свои длинные ноги.
– Я хотел бы помочь вам вернуть память, – сказал Гирланд, садясь напротив. – Не знаете ли вы Ноэми Хилл? Напоминает ли вам что-то это имя?
Прежде чем ответить, Эрика некоторое время раздумывала.
– Нет… а разве я должна была его знать?
Ее глаза выражали такое искреннее изумление, что Гирланд никак не мог заподозрить ее в симуляции амнезии.
– Нет… Тогда не будем больше говорить об этом. Наверное, черная жемчужина – это единственное, что сохранилось в вашей памяти.
– Да, – сказала она с живостью. – Я постоянно думаю о ней. Это действительно редкая жемчужина?
– Очень редкая и дорогая. Подставкой ей служит дракон из чистого золота.
Она посмотрела на него, потом утвердительно кивнула.
– Да… я вспоминаю теперь и подставку. Вы знаете что-нибудь об этой жемчужине?
– Немного. Она была у вас, Эрика?
– А разве она должна была быть у меня? – казалось, Эрику испугал этот вопрос.
– Мне так кажется. Постарайтесь вспомнить… Эта жемчужина принадлежит Кунгу?
На ее лице отразились безнадежное усилие что-нибудь вспомнить. Наконец она развела руками, словно сожалея о бесплодности своих попыток.
– Моя голова совершенно пуста. Я не могу вспомнить ничего, кроме черной жемчужины. Но она существует, я в этом уверена. Что же до Кунга… Это какой-то китаец?
– Да.
– Дайте мне немного подумать, может быть, я и вспомню что-нибудь.
Она встала, подошла к окну и высунулась наружу. И вдруг Гирланд увидел, как она вздрогнула и отпрянула от окна. Изо рта ее вырвался отчаянный вопль.
– Джаннет! – крикнула она. – О, какой ужас!
Одним прыжком Гирланд достиг окна и выглянул на террасу. Он увидел Джаннет, лежащую в шезлонге. Тонкая струйка крови стекала по ее лицу и капала на пол. Гирланд попытался выскочить из комнаты, но не смог этого сделать, так как Эрика без чувств упала ему на руки.
Услышав телефонный звонок, Малих бросился к аппарату. Третий час находясь в этой душной комнате, он пришел в совершеннейшее бешенство.
– Говорит Смерк, – послышалось в трубке. – Произошло неприятное событие. Нас разыскивает полиция. Никуда не выходите до моего прихода…
Полчаса спустя он появился в комнате.
– Что там еще произошло? – нетерпеливо спросил Малих.
– Оказалось, что тропинка к вилле со стороны Большого карниза все же существует. Пьер обнаружил ее, но какой-то тип, устроивший там засаду, убил его. Полиция арестовала некоего Жожо Санди, как оказалось, агента Иет Сена. У него при себе была винтовка с оптическим прицелом. Он стрелял из своей засады по шведке и убил ее.
– Вы полностью уверены, что речь действительно идет о шведке?
– Убита блондинка. Кроме нее, в доме была только одна женщина – медсестра, а та брюнетка. Санди убил ее наповал. Дорн уже вылетел сюда самолетом.
Черты Малиха как бы окаменели. Мгновение он рассматривал свои могучие кулаки, потом произнес:
– Это наше первое поражение. Боюсь, что нам оно дорого обойдется.
Смерк, весьма довольный тем, что вся ответственность будет возложена на Малиха, с философским видом заметил:
– Это должно было рано или поздно случиться. Что же теперь мы должны предпринять?
– Мне нужна абсолютная уверенность, что убитая – действительно Эрика Ольсен. Пусть один из наших людей потолкается среди репортеров и разузнает все подробности.
– Я уже отдал такое распоряжение. Скоро нам должны позвонить.
Действительно, минут через пять зазвонил телефон. Смерк снял трубку, пробормотал что-то сквозь зубы и приказал своему собеседнику возвращаться в Париж.
– Сомнений никаких нет, – сказал он Малиху, повесив трубку. – Репортер «Франс матен» сам видел труп. Речь идет именно об Эрике Ольсен.
– Хорошо. В таком случае наша миссия здесь закончена.
Но прежде чем уехать, он все же связался по телефону с Ковским.
– Они ни в чем не сомневаются. Я тут сделал одолжение репортеру «Франс матен» и показал ему труп, пояснив, что это и есть та самая шведка с татуировкой. И китайцы, и те, другие, узнав новость, оставят нас в покое… Я приказал купить для мадам Ольсен темный парик. В этом парике и в одежде Джаннет я увезу ее отсюда. Когда мы окажемся вдали от всех этих кошмаров, я уверен, она обязательно разговорится.
– И куда это вы хотите увезти ее? – спросил Дорн, подозрительно глядя на Гирланда.
– В Монте-Карло. Один из моих друзей любезно предоставил мне для этой цели квартиру. Я уже с ним договорился. Там мы будем в полной безопасности, по крайней мере дней на восемь. Ведь блестящая идея поженить нас родилась в вашей голове, не так ли? Но теперь вы попались в собственную ловушку. Займитесь похоронами Джаннет, придайте им как можно больше огласки, а я тем временем тихонько уеду. Мне понадобятся деньги. Дайте мне сто тысяч франков. Она ведь считает меня богачом, и мне ни в коем случае нельзя выходить из этой роли.
– Где находится эта квартира?
Гирланд вынул из кармана блокнот, написал в нем адрес и, вырвав листок, подал его Дорну.
– Но, прошу вас, не мешайте мне даже телефонными звонками, – продолжил он. – Когда появится что-то интересное, я вас немедленно извещу.
Дорн некоторое время как бы колебался. Его доверие к Гирланду имело свои границы, но за неимением лучшего варианта он был вынужден одобрить этот план.
Полчаса спустя Гирланд уже разговаривал по телефону с Джеком Ю.
– Можете ли вы оказать мне одну услугу, месье Ю? У вас есть квартира в Монте-Карло?.. Как раз рядом с отелем «Лонг-Бич», вы говорите?.. Великолепно! Можете ли вы уступить мне ее на некоторое время?.. Спасибо, дорогой друг… В таком случае уж будьте любезны до конца. Я сейчас нахожусь на вилле «Гелиос». Не могли бы вы заехать за мной часам к восьми? И еще одна просьба. Необходимо, чтобы вы привезли с собой темный женский парик… Полицейский роман?.. Да, вы правы, немного похоже, но скорее всего это коммерческая тайна довольно крупного масштаба. Помните ли вы наш разговор о черной жемчужине? Эти дела связаны между собой… Благодарю… Я уверен, что на вас можно рассчитывать. Итак, до встречи.
Даже не зная об этом разговоре, Дорн не скрывал своего недоверия к плану Гирланда.
– У мадемуазель, конечно, есть семья. Мы должны уведомить их о случившемся. Да мы и права никакого не имеем хоронить эту девушку под именем Эрики Ольсен.
