— Так-то оно так, — задумался Слава. Он не любил поспешных решений и выводов. — Давай сейчас точно расставим все по местам. Кто фактический хозяин участка?
— Дед, — неохотно признал риелтор.
— Ты с ним говорил?
— Нет, — втянул тот голову в плечи так, что ушей не стало видно.
Слава глянул на него убийственно.
— Значит, хозяин дачи не в курсе, что он ее продает?
— Хозяйка сказала, что это не важно…
— Она не хозяйка, гандон плешивый! — уже вышел из себя Мюллер. — И это ты мне должен был сказать, а не я тебе! Кто взял деньги?
— Она, — прошептал бедолага.
— А сын?
— Он в курсе, поддакивал.
— Про задаток он в курсе?
— Не знаю, наверное.
Слава пожевал губу, что выражало крайнюю степень сосредоточенности.
— Так, Леха, слушай сюда. Под сделку подписались. Задаток взяли. Значит, дальше за слова будут отвечать. Не захотят — убедишь. Этого… — он кивнул на маклера, будто его тут и не было, — под ответ. Не срастется — шкуру с него снимешь. Но сначала бабки вернуть должен, с процентами. И вообще, последи, чтоб за эту лажу он понес ответственность. Но мне нужны не столько бабки обратно, сколько именно эта дача. Я хочу, чтобы то, что я начал делать, было доделано до конца. Завтра к одиннадцати эта парочка должна быть у меня, в новом офисе, — хочу глянуть в глаза и понять, кто меня пытается кинуть. Бабки обратно только с компенсацией. С ХОРОШЕЙ компенсацией! Короче, пусть деда своего хоть подушкой удушат, хоть ядом накормят. Их проблемы. Отвечать им. Но завтра чтоб были. А пока, — он ткнул пальцем в сторону маклера, — ты только не сделай глупости, не вздумай спрятаться. Ты облажался, и будешь исправляться или отвечать. Но если ты попытаешься уклониться от этого — тебе всю жизнь придется жить в подполье. Это плохо. Не делай этого. Уж поверь, я не буду тебя ни убивать, ни утюгом пытать. Скорее всего. Все! Ты иди и думай. А ты, Леха, заводи коня, поедем «кролика» проведать. Скучно мне, надо поработать. И энергию слить, а то заведен я что-то чрезмерно.
Уже в машине он потребовал:
— Ну-ка, опиши мне ситуацию.
— Да чего там описывать? — удивился Шуба, выруливая на дорогу. — Все просто. Сначала перец что-то там мычать начал, дескать, у него страховка, и это вообще подстава, платить не буду, давайте ментов и все такое. Но я с ним чутка побеседовал, объяснил, что к чему и почем. На всякий случай Вовку из гаевни подтянул, тот и протокол составил, и все нужные бумажки оформил. Так что даже по закону тот не соскочит. Но это и не понадобится, верняк. Дядя — лох, и гнилой, чуть поднажмешь, сразу все сыпаться начинает. Чмо, короче. Расписку на десять килобаксов он мне уже выписал, даже со свидетелями, — Леха хохотнул. — Прикинь, Слава, совсем у нас как в адвокатуре стало, протоколы, свидетели, расписки. Где те времена, когда пацанского слова хватало?
— Жаль даже, — процедил Мюллер. — У меня такое настроение, что кого-то прессануть хочется, а тут все слишком легко. Ладно, сейчас поднапряжем этого урода, а там придумаем, что дальше делать.
Тем временем машина остановилась у солидного здания старой постройки почти в центре Москвы.
— Приехали, — провозгласил Шуба.
— Тут, что ли, он живет? — удивился Слава.
Леха утвердительно кивнул.
— Нехило устроился. — Мюллер выбрался из автомобиля, разглядывая дом. — Если тут у него квартира, значит, бабло водится. Удачно зашли.
С кодовым замком на подъездной двери долго возиться не пришлось, Шуба просто посильнее дернул дверь, легко справившись с магнитной «липучкой».
— От детей запоры понаставили, — прокомментировал Слава.
Они позвонили в нужную дверь. Внутри послышалось шлепание босых ног и раздраженный голос:
— Опять чего-то забыл? Никогда не можешь все сразу и окончательно сделать!
Дверь открылась, и на пороге появился давешний «интеллигентишка» с заспанной мордой и всклокоченной бороденкой. Увидев визитеров, он остолбенел, что-то чуть слышно мемекнул и совсем уж глупо попытался захлопнуть дверь. Никто ему, разумеется, этого сделать не позволил. Шуба подставил ногу и легким толчком загнал «терпилу» в собственный коридор.
— Вы… зачем… зачем вы приехали? — в панике бормотал мужчина, если можно было так назвать это перепуганное существо.
— Невежливо, дядя, так гостей встречать, — осуждающе покачал головой Слава, бесцеремонно проходя в квартиру. — Что там с нашими деньгами? Приготовил?
— Я… нет еще… я же не могу так быстро, — залепетал хозяин квартиры.
— А сколько мне тебя ждать? — удивился Мюллер. — До ишачьей пасхи?
На пороге кухни вдруг появилась недоумевающая Рита, закутавшаяся в махровый домашний халат.
— Здравствуйте! Вы кто? И к кому?
Она обвела взглядом ошалевшего от страха мужа, незваных гостей весьма узнаваемого вида и насторожилась.
— Толя, кто это? Что вам здесь нужно? Быстро покиньте мою квартиру!
— Вот, похоже, с кем дело придется иметь, — хохотнул Шуба, проанализировав ситуацию.
— Да что здесь происходит? — повысила голос Рита.
— Ты, дамочка, громкость убавь, — посоветовал Славик. — Мы тут по делу, не на чай зашли.
— Риточка, я тебе все объясню, — затараторил Анатолий, почувствовавший в ее присутствии себя чуточку увереннее. — Я вчера… Я им… Они… Я еще вчера хотел сказать…
— Короче, Склифосовский, — поднял руку Слава. — Твой муженек, или кто он там тебе, тачку мою помял. Хорошую тачку. Дорогую. И помял крепко. К тому же стопроцентно лажа с его стороны. Так что платить придется по полной. Расписку он дал, теперь я хочу по срокам установить, чтоб все нормально было.
— Ты же застрахован? — зло заметила Рита, уничтожающе глядя на своего супруга. — Ты ж у нас крутой, тебя никто на пальцах не разведет!
— Я… Рита… Они заставили…
— Сколько? — глядя исподлобья, спросила Рита у непрошеных гостей.
— Во, сразу видно делового человека, — осклабился Мюллер. — Расписка на 10 тонн «зеленых».
— Денег сейчас нет, — тусклым голосом ответила хозяйка.
— Ну, это не разговор, — разочарованно прогудел Слава. — Все так говорят.
— Риточка, ну как же, — заныл Анатолий.
— Да заткнешься ты или нет, козел?! — рявкнула она на мужа. — Деньги будут только через месяц. И сейчас, перед праздниками и в рождественские каникулы, взять их негде и не у кого. Вы это сами прекрасно понимаете.
— А кого волнует чужое горе? — встрял Шуба. — Что еще у вас есть?
— Две машины, — через силу ответила Рита, — «девятка» и «Вольво S-40».
— Не, не катит, — помотал головой Слава, — не нашего класса тачки. А самим их продавать — это геморрой. Зачем мне облегчать вашу задачу и брать этот гимор на себя? Мне моего коня отрихтуют за пару дней, я всегда плачу сразу, без долгов. Значит, пока ты месяц ищешь бабки, я вкладываю свои. Чистый бизнес, дорогая. Я не грубый бандюган, не беспредельничаю. Просто мои бабки на месяц будут выдернуты из дела и не будут приносить мне доходы. Ты же понимаешь, что я не могу и не хочу за свой счет решать проблемы чужих мне людей. У меня резвый бизнес, за день я делаю полтора-два процента на рубль. Чтобы просто позволить тебе спокойно искать деньги, я должен заложить этот процент. Но я не занимаюсь благотворительностью, так что закладывать будем не два, а три процента. Так что за месяц тебе натечет еще без штуки чирик. Думай. Я понимаю, что это много, но я так работаю и тебе поблажки делать не собираюсь. Но ты мне нравишься, не то что твой обсосок. Я люблю сильных людей. Поэтому только для тебя предлагаю отсрочку приговора. Я человек благородный. Если я буду терять деньги, меня не поймут мои люди. В моем кругу слабость и благотворительность — первый шаг к могиле. Но я могу пока не отдавать машину в починку, то есть не начну тратить свои деньги. Я ее отдам сразу после Нового года. И с этого дня пойдет счетчик. Запомни — первого января ты уже должна будешь не десять тонн, а десять триста, даже если принесешь это в половине первого ночи. У тебя есть время искать бабки. И еще — мне нравится эта хата. Я могу поступить еще благородней. Ты мне ее отдаешь. Ее оценивает маклер. Я вычитаю из этой суммы чирик и выдаю тебе наличные. И даже за небольшую мзду смогу подогнать другую квартиру, чтоб тебе не пришлось по дворам скитаться. Подумай, это отличный вариант.
