Сильная рука Рафа удержала ее.
— Ты куда?
— На свое место.
Он вытащил ремень безопасности.
— Твое место рядом со мной.
Она позволила ему пристегнуть себя, прислонилась к нему и обняла рукой за плечи.
— Мы похожи на пару подростков.
— Кого это касается?
Он наклонился и поцеловал ее. Потом выпрямился и включил двигатель.
Через несколько минут они были уже у «Коммерческого вестника». У стойки, где принимали рекламные объявления, им пришлось встать в очередь. Они не простояли и пяти минут, как чей-то голос прогремел на весь вестибюль:
— Раф! Раф Джонсон, ты ли это?
— Хэм Гордон, — ответил Раф без запинки. — Какая приятная встреча!
Как это он так быстро вспомнил его? Эмма не сразу сообразила, что Раф держит ее за руку.
Лучше бы она осталась в грузовике.
Мистер Гордон энергично тряс Рафу руку.
— Давно бы пора тебе объявиться.
Раф секунду пристально смотрел на него, потом заморгал.
— Прошу прощения, но я… — Он тряхнул головой. — Я пришел только для того, чтобы дать объявление.
Он ошеломленно взглянул на Эмму. Голос у него звучал как автомат.
— Эмма, это Хэм Гордон. Мы с ним работали вместе много лет назад. Сейчас он главный редактор международного отдела в этой газете. Хэм, это моя… невеста, Эмма Грэй.
Эмма вдруг поняла. Раф вспомнил те годы, когда он работал в газете. Словно гигантский кулак сжал ей сердце, не давая ему биться. Вырвав руку из руки Рафа, она отошла и подала руку мистеру Гордону.
— Очень приятно познакомиться.
— Мне тоже. Когда намечается торжество?
— Через две недели. — Она бросила тревожный взгляд на Рафа. Мистер Гордон тоже переключился на него.
— Так вот почему ты вернулся в Мемфис! А Джей знает? Он ничего не говорил мне.
— Он еще не знает, — вмешалась Эмма. — Мы собираемся устроить скромную церемонию, только в кругу семьи.
Мистер Гордон кивнул и жестом показал на стеклянную дверь.
— Хотите совершить экскурсию? Я уверен, Раф, тебе будет интересно посмотреть, что изменилось после твоего ухода.
— Нам надо… — Эмма замолчала: в глазах у Рафа горело нетерпение.
— С удовольствием посмотрю, если у вас есть время, — проговорил он.
— Конечно, есть! — Редактор потер руки. — Давай твое объявление, я все сделаю. Оно у тебя написано?
Под испепеляющим взглядом Эммы Раф достал из кармана рубашки сложенный листок бумаги.
Когда Гордон зашел за стойку, Эмма твердо произнесла:
— Нам надо домой.
— Зачем?
— Мама уйдет сегодня вечером в город с друзьями.
— Не раньше же, чем после ужина. — Он даже не пытался скрыть возбуждение и едва ли замечал, что Эмма стоит рядом. И что она расстроена. Так расстроена, что готова схватить его за руку и тащить отсюда как можно дальше.
— Вы готовы?
Раф кивнул, даже не взглянув на нее, взял ее за руку и пошел за Гордоном.
Гордон, безусловно, заслужил «отлично» за свою тактику. Он начал с отдела рекламы, потом повел их в наборный цех и типографию, а закончил в редакционном отделе, который был больше всего знаком Рафу.
Все это время Раф крепко держал Эмму за руку.
Она наблюдала за ним, пока они переходили с места на место. Она почти видела, как у него в мозгу, звено за звеном, образуется цепь, связывавшая его с прошлым. Раф помнил довольно многих. В основном секретарш и технических работников. Большинство репортеров, которых он знал, ушли в другие газеты, но еще оставалось несколько человек из тех, кто знал его.
Когда Гордон подвел Рафа к его столу, Эмма затаила дыхание. Она вспомнила его слова: «Расследования требуют отличной памяти. Того, чего у меня нет».
Она выдернула руку, но было поздно: он уже все вспомнил.
Раф провел рукой по краю стола.
— Тот, кто сейчас сидит здесь, куда аккуратнее, чем был я.
— Здесь сейчас никто не сидит, — отозвался редактор. — Я все ищу кого-нибудь на твое прежнее место. Тебя это не интересует?
На лице у Рафа отразилась такая нестерпимая тоска, что Эмма сжала губы, чтобы не расплакаться.
Наконец он покачал головой.
— Я издаю журнал.
Он не хотел рассказывать Гордону о потере памяти? Или его действительно интересовали только «Прошлые времена Юга»?
— Нам нужно домой. — Эмма надеялась, что голос у нее прозвучал достаточно ровно.
Неожиданно Раф кивнул. Гордон проводил их до выхода и пригласил Рафа заходить еще. Раф дал уклончивый ответ и подвел Эмму к грузовику.
Когда она села, он наклонился и поцеловал ее.
— Спасибо, что была со мной.
— Ты… — она откашлялась, — много вспомнил?
— Так много, что был просто ошеломлен.
Теперь темным пятном оставалось только его детство. А через две недели его родственники приедут сюда на свадьбу. И что же ей делать? Надо во что бы то ни стало привязать его к себе: словами любви, жаркими поцелуями, сумасшедшим сексом — чем угодно, только чтобы ему не пришло в голову оставить ее.
Раф обернулся и с тоской посмотрел на здание газеты.
— Я был чертовски хорошим репортером и провел здесь много интересных дней.
Она обхватила его лицо ладонями и повернула к себе.
— Ты и редактор отличный. У нас тоже будет много интересных дней, когда мы начнем выпускать «Прошлые времена Юга».
Он улыбнулся и снова поцеловал ее.
— Да, конечно.
Но это было сказано совсем другим тоном.
Эмма надеялась, что двух недель ей хватит.
Когда на следующий вечер Эмма вернулась с работы, грузовика Рафа на обычном месте не было. Она вошла в дом и положила вещи на комод в прихожей. Сильвия в кухне взбивала крем. Эмма подошла и поцеловала ее в щеку.
— Привет, мамуль. А где наше мужское население?
Сильвия снисходительно улыбнулась дочери.
— Мальчики пошли к Рэнди, поиграть в компьютерные игры. Не знаю, куда пошел Раф, но он сказал, что к ужину вернется домой.
Домой. Как легко Сильвия произнесла это.
— Тебе помочь?
Мать покачала головой.
— Осталось только накрыть на стол.
Эмма поняла намек и достала столовое серебро.
Пять минут шестого на повороте показался грузовик Рафа. Эмма увидела, как он вышел и направился к дому.
