— Ты сегодня крепко спала, — прервал Гордон ее размышления. — Сначала я собирался разбудить тебя, но ты выглядела такой умиротворенной, что пришлось побороть соблазн…
— Ты ждешь за это почетной грамоты? — желчно поинтересовалась Кэтлин. Неужели он не может думать ни о чем, кроме секса?
Гордон нахмурился.
— Конечно нет.
До конца завтрака он больше не пытался с нею заговорить. Когда поели, Гордон сварил кофе. Поставив перед Кэтлин чашку с дымящимся напитком, он заметил:
— Ты сегодня какая-то задумчивая.
Кэтлин медленно прожевывала кусочек тоста, стараясь оттянуть время.
— Мне надо с тобой поговорить, — наконец тихо, но твердо сказала она.
Гордон с заинтригованным видом посмотрел на молодую женщину.
— О чем?
Кэтлин глубоко вздохнула, собираясь с духом, перед тем как произнести роковые слова.
— О нас. О наших отношениях. Так больше продолжаться не может.
— Что ты хочешь этим сказать? — напряженно произнес Гордон.
Она судорожно сцепила пальцы в замок.
— Гордон… я хочу от жизни того, чего ты мне не можешь дать. — Или не желаешь, мелькнула тоскливая мысль. — Я не виню тебя в этом. Ты никогда мне ничего не обещал. Но я думаю, что нам лучше положить конец нашей… связи.
— Связи?
— Именно так называются отношения между людьми, которые всего лишь спят вместе, без обязательств, без обещаний, вольные в любой момент уйти.
Лицо Гордона словно окаменело.
— И что ты собираешься делать? — нарочито равнодушно произнес он. — Уйти?
Кэтлин опустила голову и тихо сказала:
— Да.
После долгой паузы Гордон отставил в сторону чашку с недопитым кофе и поднялся.
— Иди оденься, — бесстрастно произнес он. — Я отвезу тебя домой.
Кэтлин была потрясена. И это все? Никаких уговоров, никаких протестов, никаких препирательств? Даже никакого гнева? Гордон просто принял ее решение к сведению, не пытаясь даже возразить? Он отнесся к тому, что его бросают, так спокойно, будто ему это совершенно безразлично?
— Я возьму такси, — наконец сказала Кэтлин дрожащим голосом.
Гордон ничего не ответил. Но когда она, одевшись, сошла вниз, он стоял у входной двери, сжимая в руке ключи от машины. В карих глазах читалась такая решимость, что Кэтлин предпочла не спорить.
Всю дорогу они молчали. Молодой женщине казалось, что боль, разрастающаяся внутри, вот-вот задушит ее. К ней примешивалось запоздалое раскаяние. Ну почему она не могла потерпеть с объяснением еще немного? Быть может, спустя некоторое время, Гордон ощутил бы к ней совершенно иные чувства…
Если он вообще способен любить, издевательски напомнил внутренний голос. На что она рассчитывает? Надеется на то, что однажды он поймет, что не может жить без нее? Будет на коленях умолять выйти за него замуж? Пообещает любовь до гроба плюс собачью преданность? От таких мыслей на душе Кэтлин стало еще тяжелее.
Наконец автомобиль остановился возле коттеджа. Выйдя из машины, Гордон обошел ее спереди и открыл пассажирскую дверцу.
— Спасибо, — с трудом проговорила Кэтлин.
Она ждала, что мужчина сейчас сядет обратно в машину и уедет. Но вместо этого он произнес:
— Я зайду с тобой.
Очевидно, хочет забрать свою одежду, подумала молодая женщина.
— Не стоит, — сказала она. — Я пришлю твои вещи.
— Я зайду, — повторил Гордон.
Кэтлин молча открыла дверь и впустила его внутрь. Оставив его внизу, поднялась в спальню. Раскрыв шкафы, начала бросать на кровать его рубашки, брюки, джинсы, костюмы. Пеньюар и платье, подаренные Гордоном, также полетели в общую кучу.
Вытащив из комода мужские носки и белье, она прошла в ванную и забрала оттуда бритву, зубную щетку, мыло и одеколон. Затем, отыскав сумку побольше, Кэтлин запихала туда все вещи и, с трудом застегнув молнию, вместе со своей ношей спустилась вниз.
Гордон находился в гостиной. Он стоял у окна, скрестив на груди руки, и смотрел на улицу.
Кэтлин подошла к нему.
— Вот, — сказала она. — Здесь все. Твои кассеты лежат возле магнитофона.
Обернувшись, он непонимающе посмотрел на протянутую ему сумку. Догадавшись, что в ней, Гордон нахмурился.
— Я приехал сюда не за этим, — медленно произнес он.
— Ты разве не собираешься забрать свои вещи? — удивилась Кэтлин, опуская ношу на пол.
Он насмешливо улыбнулся.
— Неужели я стал бы беспокоиться о нескольких жалких тряпках?
Конечно нет, мысленно усмехнулась Кэтлин. С несколькими миллионами в кармане вполне можно позволить себе швыряться одеждой направо и налево.
— Тогда чего же ты хочешь? — спросила она почти вызывающе.
— Поговорить с тобой, Кэтлин! — Он схватил ее за руки. — Я не хочу, чтобы ты уходила от меня. Я готов был подарить тебе мои деньги и мой дом, но ты отказалась. Я подарил тебе самого себя — и не прежнего неотесанного мальчишку, а новую, усовершенствованную версию, за которую тебе не приходится краснеть перед семьей и друзьями. Я в совершенстве овладел правилами поведения в высшем свете — даже твои родители перестали обращаться со мной, как с безродным отродьем. Но ты хочешь обещаний, обязательств? Хорошо, ты получишь их, если это единственное, что способно удержать тебя рядом. Итак, моя дорогая бывшая жена… ты согласна выйти за меня замуж… еще раз?
У Кэтлин закружилась голова. Его слова прозвучали так неожиданно, так ошеломляюще!.. В тот момент, когда она мысленно прощалась со своею любовью, Гордон предложил остаться с ней навсегда! Вместо горестной разлуки ее ожидает долгожданное счастье.
Но в его предложении не было даже намека на чувства. Подняв голову, Кэтлин прочла в карих глазах лишь нетерпение и охотничий азарт. То был взгляд заядлого игрока на скачках, напряженно следящего за лошадью, на которую поставил все деньги.
Гордон положил на весы главный козырь — свою свободу, и теперь, похоже, не сомневался в том, что победа останется за ним.
Но на этот раз его ждет позорное поражение.
— Нет, — твердо ответила Кэтлин. Больше ничто не заставит ее пойти на компромисс. Или любовь — или ничто.
— Нет?!
Гордон выглядел таким потрясенным и растерянным, что молодая женщина истерически расхохоталась.
Ее смех заставил мужчину прийти в себя. Ярость исказила красивые черты лица.
— Какого дьявола! — прошипел он. — С утра ты утверждала, что хочешь снова выскочить замуж, а когда я предложил исполнить твою прихоть, воротишь нос? Неужели ты до сих пор не забыла объятия своего французика? Или, может быть, хочешь, чтобы я встал на колени с огромным букетом роз и пил шампанское из твоей туфельки?
