Она улыбнулась. Артур еще не готов рассказать ей свою историю. Пока не готов.
Шейла проснулась первой. Дождь кончился, и яркие лучи солнца били ей прямо в лицо. Она выскользнула из объятий Артура, села и с наслаждением потянулась. Так сладко она не спала уже целую вечность. И целую вечность не спала в одной постели с Артуром.
Она блаженно улыбнулась. Ей всегда нравилось спать рядом с ним. Просто спать. Даже без всякого секса — как сегодня ночью. Какое это наслаждение чувствовать рядом его тепло, слышать его дыхание, биение сердца… Ей всегда хотелось, чтобы их связывало нечто большее, чем секс. И примирения с ним она жаждала не только из-за физического влечения.
Шейла осторожно слезла с постели и пошла в ванную. Они проговорили почти всю ночь. Неужели у них есть шанс? Стоит ли ей надеяться? Она посмотрела на свое отражение и осталась недовольна. Надо взять косметичку и нарисовать лицо.
— Ты что, уходила в ванную одеваться? — с ухмылкой спросил Артур, когда она появилась из-за двери.
— А что тебя так удивляет? — спросила она, доставая из сумки косметичку.
— Шейла, ради Бога, я видел тебя в чем мать родила не один раз! Как-никак мы с тобой были женаты.
— Вот именно были. А теперь нет.
— Спасибо, что напомнила!
— Артур, ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, — пробормотала она. — Мы же договорились, что не будем форсировать события. Забыл?
— Сдаюсь! — И он поднял обе руки. — Твоя взяла. Буду неукоснительно следовать лозунгу: «Руки прочь от Шейлы!».
— Ну вот! Опять шуточки!
— Нет, я серьезно! Буду держаться, пока достанет сил. Видишь, какой я уступчивый?
— Вижу. — Шейла улыбнулась. — И ценю. Понимаешь, если мы хотим начать все сначала, то… Нет, я не отрицаю роли секса, но…
— Надеюсь, ты не предложишь мне отныне жить с тобой по-братски?
— Артур, с тобой невозможно говорить серьезно!
— Почему? — Он вскинул брови. — Просто наш с тобой разговор, да и вообще сама ситуация напомнили мне эпизод из какого-то фильма, где, я не помню точно, в чем там было дело, но герой никак не мог добиться героини. Все время что-то мешало… Сначала он целый час пытался расшнуровать ей корсет и все такое, потом…
— Что-то припоминаю… — Шейла достала косметичку из сумки. — По-моему, фильм итальянский…
Артур схватил ее за запястье, и она, входя в роль, шутливо замахнулась на него свободной рукой и, погрозив пальцем, жеманным тоном сказала:
— Артуро! Мы же с тобой договорились. — И направилась в ванную привести себя в порядок.
— Не называй меня Артуро! — бросил он ей в спину. — Слышишь?
Но Шейла уже вошла и открыла воду. Краем уха она слышала, что он что-то говорит, но слов из-за шума воды разобрать не могла.
— Что ты сказал? — спросила она, выйдя из ванной. — Я не расслышала.
— Я сказал, давай для начала найдем ресторан и как следует позавтракаем.
— Согласна.
— Знаешь, Шейла, воздержание всегда вызывает у меня зверский аппетит. А у тебя?
— Артуро!
— Я же просил: не смей меня так называть!
И Артур начал наступать на нее, сделав зверский вид, а Шейла, заливаясь смехом, попятилась.
— Ах ты так, Артуро?.. — еле выговорила она, давясь смехом. — Ты так?
— Шейла, я предупреждал: не называй меня Артуро! — крикнул он и, схватив ее за талию, швырнул на кровать. Потом, запрыгнув на постель, с хохотом прижал ее спиной к подушкам.
— Арти, хватит дурачиться! — Смех душил ее. — Отпусти меня! Сейчас же!
— Еще чего! И не подумаю! — коварным тоном заявил он. — Тем более что перевес на моей стороне, а твоя позиция, Шейла, я бы сказал, довольно-таки уязвимая.
— Артур, мы же договорились…
— Мы? — Он сделал круглые глаза. — Что-то не припоминаю… По-моему, я ни о чем не договаривался. Это была исключительно твоя идея.
— Артур!
Он склонился и, нежно поцеловав ее в губы, прошептал:
— Шейла, пожалей меня! Я погибну от воздержания, а тебя замучают угрызения совести.
Она сделала слабую попытку остановить его руку, но он продолжил расстегивать на ней блузку, не обращая на ее усилия никакого внимания.
— Женщина, прекрати! — шепнул он, обжигая ей ухо горячим дыханием. — Ведь на самом деле ты не хочешь, чтобы я остановился. — И он продолжал раздевать ее, бормоча: — Насколько я помню, раньше ты тоже не была сторонницей воздержания. — И он принялся снова целовать ее: сначала в губы, потом в лицо, шею, грудь…
— Артур, это нечестно… — шепнула она, чувствуя, что под натиском желания силы сопротивления стремительно тают.
— Нечестно? Что именно?
— Я, можно сказать, почти голая, а ты все еще одет.
— Одет? — Артур чуть отстранился от нее, выразительно оглядев свою футболку и плавки. — Классный прикид!
— По сравнению со мной — одет.
— Радость моя, ну это мы сейчас поправим! — усмехнулся он, стягивая с себя футболку. — Легко!
От его ласк Шейла совсем размякла, и все благоразумные мысли разом улетучились. Она стала отвечать на его ласки. Руки Артура касались ее тела с нежностью, словно он боялся ее спугнуть.
Его пальцы обхватили ее грудь — сначала одну, потом другую — и ласкали неторопливо, но настойчиво, пока Шейла не почувствовала, что хочет большего.
Она схватила его за плечи и, глядя на него затуманенными страстью глазами, сама стала торопить:
— Артур, скорее, ну же, скорее…
Когда он остановился, она распахнула глаза и поняла, что Артур достает презерватив.
— Какая предусмотрительность! — вырвалось у нее словно помимо ее воли. — Ты что, держишь их при себе на всякий пожарный случай? — Разумом Шейла прекрасно понимала, что несправедлива к нему, и удивилась этой своей вспышке ревности. Ну что за глупость! Разумеется, у Артура были женщины. Это естественно! Что же, выходит, после развода с ней он должен был стать монахом-отшельником? Однако чувства, как известно, разуму не подвластны. — Нет, ты для кого это приготовил?
— Шейла! Ну что ты несешь! — Он покачал головой. — Если хочешь знать, последние дни я все время надеялся, что мне удастся тебя убедить. Не веришь?
— Так ты купил их специально для меня? — с иронией спросила она. — Верится с трудом…
— А ты что, думала, что все эти годы я жил монахом?
— Нет, Артур, я уже большая девочка! И слишком хорошо тебя знаю.
— Тогда я не понимаю, что тебя так удивляет? — Он заглянул ей в глаза. — Шейла, мы развелись восемь лет назад. Я всего лишь мужчина из плоти и крови, а не герой дамского романа. Конечно, у меня были женщины, но, с тех пор как мы встретились с тобой в Норфолке, я думал только о тебе.
