Торопливо выскользнув из-под одеяла и все еще не отойдя ото сна, она стояла и слушала, как осторожно открывается и закрывается большая входная дверь. Не зажигая света и даже не глядя на себя в зеркало, ибо она сейчас думала только о Мартине, а не о себе, Стэси осторожно повернула ручку двери и сквозь щелку взглянула на дубовую лестницу, залитую светом люстры. Заслышав шаги, она тихонько пробралась к верхней площадке и увидела высокую фигуру Мартина. С трудом освободившись от своего тяжелого пальто, он повесил его на старинную дубовую вешалку. Было видно, как он страшно устал.
И хотя Стэси двигалась с бесшумностью привидения, Мартин услышал ее, поднял голову и увидел жену, которая стояла на лестнице в нежно-персиковом пеньюаре с маленьким пушистым боа, обрамлявшим ее лицо.
— Почему ты не в постели? — строго спросил он. — И почему ты не спишь?
Стэси быстро спустилась и встала рядом с ним. Не ответив на его вопрос, она сказала:
— Я обещала оставить тебе горячий кофе, но тебя не было так долго, что мы решили лечь спать. Я легла и даже уснула, но раз я проснулась, то пойду подогрею тебе кофе. Ступай в библиотеку, я принесу его туда.
Стэси чувствовала, что Мартин боролся с решимостью отправить ее спать и с непреодолимым желанием выпить кофе. К ее облегчению, последнее взяло верх.
— Ну, хорошо, — устало улыбнулся Мартин. — Но в таком случае я тоже пойду с тобой на кухню. Тогда тебе не придется тащить поднос в библиотеку, — сказал он. Кроме того, на кухне тепло, а камин в библиотеке наверняка давно погас. Да и твой пеньюар не кажется мне слишком теплым.
Стэси ничего не сказала и, повернувшись, первой направилась на кухню. Мартин зажег свет, и они очутились в уютной и теплой атмосфере выложенной белой плиткой кухни, где под бойлером постоянно горел хорошо отрегулированный огонь. От плиты, на которой уютно свернулся в клубок полосатый котенок Ханны, все еще исходил запах кекса и пряностей.
Мартин взял котенка и положил к себе на плечо, а Стэси занялась приготовлением кофе. Когда он поспел, ей пришло в голову поинтересоваться, не голоден ли он.
— Ужасно голоден, — признался Мартин. — Просто умираю от голода. Мне кажется, что я и не ужинал вовсе.
Стэси тут же исчезла в кладовке и появилась оттуда с полным блюдом аппетитных сандвичей с ветчиной, при виде которых его глаза заблестели. Стэси налила ему кофе, и он, с облегчением вздохнув, опустился на стул у кухонного стола.
— Я и не думал, что кто-то дожидается моего возвращения, — сказал Мартин. — По крайней мере, не ты — особенно если учесть, который сейчас час ночи — точнее, утра! И хотя я понимаю, что должен отправить тебя спать, у меня нет сил, настоять на этом.
Стэси примостилась на стул рядом со сверкающей черной кухонной плитой; с растрепавшимися темными кудрями и слегка румяными щеками, в своем изысканном пеньюаре, пышным кринолином опавшем вокруг ее ног, она выглядела на редкость хорошенькой.
— Спасибо Стэси! Ты отличная жена врача.
Второй раз за вечер Стэси слышала этот комплимент, и ее фиалковые глаза вспыхнули от удовольствия.
— А как дела у пациентки доктора Херста? — спросила она. — Ребенок уже появился на свет?
— Появился. Мальчик, — ответил ей Мартин. — Крупный здоровый карапуз более десяти фунтов весом. Закричал сразу же, в первую секунду, как родился. Ну, а мать… — Помолчав, он рассеянно взял еще один сандвич. — Ей пришлось нелегко, но с ней тоже все в порядке. — Он не стал говорить Стэси, что в какой-то момент жизнь этой женщины находилась в опасности. Его жена очень чувствительна, а ее лицо, повернутое к нему, настолько беззащитно, что Мартину не хотелось огорчать ее, видеть, как на ее лицо набежит тень. — Я рад, что Херст позвал меня, — добавил Мартин.
Стэси посмотрела на опустевшее блюдо и решила, что ей тоже не помешает выпить чашечку кофе. Потихоньку отхлебывая из чашки, она заметила, что его взгляд остановился на ней.
— Не могу избавиться от впечатления, которое произвел на меня беспорядок в этом доме, — сказал он ей. — Похоже, там никто и не думал готовиться к рождению ребенка, к тому же у этой женщины есть еще несколько детишек, причем мал, мала меньше. Завтра должна приехать ее мать — если только доберется с севера Англии. А пока ее муж пытается как-то сладить со всем этим хозяйством. Я собираюсь заглянуть к ним завтра утром, и я хотел бы узнать…
— Что? — встрепенулась Стэси.
— Местная сиделка делает все, что в ее силах, но у нее катастрофически не хватает времени. И мне вдруг подумалось… — Мартин снова испытующе посмотрел на жену, затем улыбнулся. — А не могла бы ты поехать туда завтра вместе со мной? Разумеется, ты не обязана там ничего делать — по крайней мере, ничего такого, чего бы ты не захотела. Однако дети так малы, а их матери и без того здорово досталось, чтобы ее еще чем-то беспокоить, но если ты сможешь побыть с детьми немного времени, то все обойдется до приезда бабушки…
— Ну конечно, — с готовностью откликнулась Стэси, радостно вспыхнувшая оттого, что он обратился к ней с просьбой. — Я могу сделать многое. Я люблю маленьких детей и умею с ними обращаться… и возможно, что их мать захочет, чтобы я ей в чем-то помогла…
— Может быть, — согласился Мартин, размышляя, как отнесется к этому женщина с огрубевшими от тяжелой работы руками и с изможденным, не слишком привлекательным лицом, которую он видел последний раз лежащей в постели с новорожденным на подушке в своем неприбранном доме. Не возмутится ли она, увидев хорошенькую девушку с большими, задумчивыми глазами — его жену. Но он помнил, что Стэси — дочь врача, кое-что умеет, и ей не покажется оскорбительным, как, например, для Веры Хант, преступить порог убогого жилища с удушливым запахом стеариновых светильников, подгоревшей пищи и целой кучи немытых детей.
Уже не первый раз он видел в глазах Стэси выражение, которое нельзя назвать никак по-другому, как сострадание. И он знал, что она не умеет притворяться и не станет уклоняться от неприятных обязанностей. Она работала на Веру Хант почти до полного изнеможения, хотя могла бы, по крайней мере выразить свой протест. Но она никогда ни на что не жаловалась.
— Мне часто приходилось помогать отцу делать то, о чем ты просишь меня сейчас, — напомнила Стэси Мартину. — Он никогда не колебался, если нуждался в моей помощи, и поскольку я многое умею, то у меня хватало обязанностей, которые не всегда доставляли удовольствие. Тем не менее, этот факт никогда меня не останавливал, — поспешно добавила она. — Я всегда была рада помочь отцу.
— Я так и думал, — медленно проговорил Мартин.
Бросив взгляд на большие кухонные часы, он заметил, что уже почти три часа утра. Торопливо поднявшись, он подав Стэси обе руки, помог ей встать.
— А теперь марш в постель, юная леди, не то утром вы будете выглядеть как утомленная примадонна после ночного представления, и вам вряд ли захочется заниматься тяжелой работой. Я безмерно благодарен вам, мадам, что вы посвятили часть ночи заботам о моей скромной особе. Без вас я бы отправился спать голодным и, скорее всего, не смог бы заснуть от переутомления. Ну, а теперь, боюсь, у меня есть все шансы завтра утром проспать.
