— Я хочу попросить тебя… Пожалуйста, продолжай говорить! Я тоже тебя люблю. Обними меня…
Их губы встретились в поцелуе, который поведал им о любви гораздо больше, чем все бессвязные слова, сказанные ими сегодня.
Джулия и Том так и остались сидеть в катере, не рискнув вернуться в дом. Чтобы не замерзнуть, они тесно прижались друг к другу и ждали, ждали, ждали… Через полчаса они услышали шум мотора. Дон уверенно вел катер по темной поверхности Бриллиантового озера.
ЭПИЛОГ
— Мам! Как ты умудрилась приехать так быстро?! — воскликнула Джулия, с трудом садясь на кровати.
Мать Джулии вошла в палату с огромным букетом цветов в вазе из китайского фарфора. Шэрон Грегори поставила букет на столик возле кровати. Январское солнце заиграло на нем всеми цветами радуги, придавая блеклым больничным стенам теплый розовый оттенок.
— Благодаря твоему мужу. Он был очень настойчив… У меня много новостей из дома… хотя давай отложим их на потом. Ты прости, что я все время говорю только о себе… — Ее раскаяние выглядело искренним.
— Конечно, мам, — немного хрипло от волнения ответила Джулия. Прощать всех сегодня было удивительно легко.
— Так вот, твой муж забронировал для меня два билета туда и обратно и даже оплатил их (что очень мило с его стороны).
— Мэтт не приедет?
— Он занят на съемках фильма.
— Надеюсь, он не играет очередного безликого гангстера? — спросила Джулия, не подумав, что ее пренебрежительный тон может обидеть мать. Просто она очень устала и мыслями была рядом со своими малышами, поэтому уже не могла следить за тем, что и как нужно говорить.
Но Шэрон ничего не заметила и продолжала, сияя, рассказывать:
— Конечно, нет, детка. О, это так замечательно, Джулия! Я не рассказывала об этом раньше, не желая беспокоить тебя по пустякам в такой сложный жизненный период. Мэтт играет главную роль в новом художественном фильме у самого популярного на сегодняшний день режиссера. Кроме того, сценарий — это нечто фантастическое!!!
— Это и правда замечательно, мама!
— А еще его просто замучили телефонные звонки разных продюсеров и студий. Кроме того, у меня появились новые клиенты, так всем понравился мой метод «внедрения молодых талантов». Нас с Мэттом ждут большие перемены, дорогая! А ведь еще в прошлом году мы хотели махнуть на все рукой!
— О, мама…
— Мне не стоило, Джулия, рассказывать тебе все это. Я ведь знаю, что ты была против моего брака с Мэттом.
— Нет, я не возражала!
— Дорогая, признай это, наконец. Ты имела полное право сомневаться в моем выборе. Мне тоже было нелегко. Поверь, даже если бы у нас с Мэттом ничего не получилось и Том не сообщил мне, что ты рожаешь, я все равно бы приехала к тебе. Где же мои любимые внучки?
— В специальном боксе для недоношенных, — ответила Джулия, и ее голос дрогнул.
Тот прекрасный и ужасный октябрьский вечер на Бриллиантовом озере положил начало ее злоключениям. В «Долине листопадов» Джулия провела целую неделю, потом три месяца она пролежала на сохранении в лучшей клинике в Филадельфии, где и родила сегодня ночью девочек-близняшек. Том был рядом с ней. Малышки весили около пяти фунтов и были довольно хорошо развиты, но дышали с большим трудом. Вот почему их положили в бокс.
Джулия очень переживала за своих дочек и поэтому не могла расслабиться и отдохнуть ни днем ни ночью. Если бы с ней рядом не было веселого, заботливого, любящего Тома… Но он был.
И как всегда, Джулия радостно встрепенулась, увидев его — высокого, темноволосого, улыбающегося только ей одной.
— Здравствуй, бесценная моя, — проговорил он, входя.
Если Том и заметил, что они не одни в палате, это его нисколько не смутило. Он подошел к Джулии и поцеловал ее так же нежно и долго, как всегда.
— Я не ослышался: ты сказала, что Мэгги и Рози сейчас в специальном боксе? — спросил он наконец.
— Да. Мама, это Том. Том, это моя мама, Шэрон Грегори.
— Здравствуй.
Том и Шэрон пожали друг другу руки. Повисло неловкое молчание. Вдруг он прислушался к чему-то происходящему за дверью и весело объявил:
— На самом деле малышки уже не в боксе. Я только что разговаривал с педиатром, и она разрешила мне ненадолго забрать их оттуда, чтобы девочки могли побыть немного с нами, а затем вернуться к здоровым малюткам. А вот и они…
— Правда? С ними теперь все в порядке?! — Счастливые слезы брызнули из глаз Джулии.
Следующие два часа прошли как в сказке — радостно и весело. Шэрон плакала, склонившись над двумя очаровательными крошками. А потом пришли Бет и Джим Каллахан и с радостью приняли в свою большую семью не только девочек, но и Шэрон.
— Как приятно побыть с тобой наедине, — прошептал Том, садясь рядом с Джулией, когда наконец все разошлись.
— Мы не одни. С нами Мэгги и Рози.
— Они спят. А значит, их как будто нет здесь.
Все это до сих пор казалось ему нереальным, невозможным. Они с Джулией провели так много времени здесь, в этой клинике. Том приходил сюда почти каждый день, а если по какой-то причине не мог, то обязательно звонил ей. Ничего уже нельзя было вернуть: ни день их знакомства, начавшийся с того судьбоносного телефонного звонка, ни день свадьбы, ни первую пылкую влюбленность… Все уже свершилось, и они были довольны этим.
— Я так горжусь тобой, — мягко сказал Том. Роды были недолгими, но непростыми: два часа Джулия рожала Мэгги, а еще через полчаса на свет появилась Рози.
— Я так люблю тебя, — продолжал он. — Когда же я наконец смогу забрать тебя домой? Что сказал доктор Стерн?
— Уже завтра. Я думала, что Мэгги и Рози останутся здесь. Но теперь они уедут вместе с нами. О, Том!
— Нет, я не могу, не могу, не могу больше ждать. — Том поднял ее на руки и закружил по палате.
— Я знаю, — улыбнулась Джулия.
— Я все продумал, — продолжал он. — Первое, что мы сделаем, вернувшись домой, — разорвем наше соглашение на мелкие кусочки. Нам следовало давно это сделать.
— Да, конечно, — согласилась она, — это будет настоящий праздник.
— А потом… — Том остановился, видя, что Джулия хочет что-то сказать. — Да, дорогая?
— Доктор Стерн сказал мне утром, что…
— И сколько мы должны ждать на этот раз? — Том страдальчески поднял глаза к небу.
— Шесть недель, — прошептала она.
— Шесть недель?! По-моему, этот человек нарывается на неприятности.
— Двое маленьких детей и другие домашние дела… Думаю, у нас просто не будет хватать энергии на…
— Стой, Джулия! — воскликнул он. — Не говори больше ни слова, просто послушай меня: если твой блестящий ум, твое доброе сердце и, наконец, наши замечательные девочки не помогут мне, это будут самые мучительные шесть недель в моей жизни.
