— Мне нужна ты. Ты думала о моем предложении?
— А ты о моем? Как ты решил поступить с Эндрюсом?
— Я первый спросил. Я знаю, что ты живешь в приюте. Это не лучшее место для тебя. Ты можешь переехать в любое время.
— Я не хочу.
Она очень хотела! Как легко сказать «да». Позвонить и отменить заявку на квартиру. Она потеряет деньги, но это всего лишь деньги. Однако, сказав «да», она, скорее всего, потеряет сердце. Она боится, что любит его слишком сильно.
Эрин вздохнула.
— Я не могу, Зак.
Он оперся о край стола.
— Какая причина на этот раз, Эрин?
— Я сняла квартиру. На другом конце города. Отличное место, чтобы...
— Убежать?
— Я ни от кого не бегу.
Он напрягся.
— А как же мы?
Она действительно не знала, что с этим делать. Она не могла и представить себе, что произойдет, если лишить ее возможности видеться с Заком. Но ей было нужно время, чтобы все обдумать.
— Может, нам лучше пока не видеться? У меня еще много дел с новым приютом. Я не могу позволить себе заниматься развлечениями.
Зак в ярости смахнул со стола все бумаги. С легким шорохом они опустились на пол. Лицо его исказилось.
— Так я для тебя развлечение, Эрин? — Он крепко зажмурился. Затем открыл глаза. — Черт, а я-то думал, между нами происходит нечто большее. Я, дурак, считал, что нам есть дело друг до друга. Какой же я идиот! — Он повернулся к ней спиной.
Эрин не ожидала такой реакции. Она надеялась, что он с уважением отнесется к ее желанию разобраться в себе самой, позволит ей уйти. Уоррен оставил ее, даже не обернувшись. Значит, Зак не такой...
— Нам не обязательно расставаться навсегда. Когда откроется второй приют, мы можем вместе пообедать, чтобы отпраздновать завершение работы.
Зак снова повернулся к ней, его темные глаза зло смотрели на девушку.
— И сделаем все по-быстрому, вспомним прежние времена? Я не могу так, Эрин. Ты нужна мне вся, или мне не нужно ничего.
Слезы потекли по ее щекам. Она не пыталась сдержать их.
— Ты не понимаешь.
Зак ударил ладонью по столу.
— Тогда объясни мне! Скажи, что он сделал с тобой? Почему ты считаешь, что я поступлю так же?
Она достала салфетку из коробочки на столе, вытерла слезы, ненавидя себя за слабость.
— Я тебе уже говорила, Уоррен здесь ни причем.
— Ты ошибаешься. Он-то как раз причем. И твой отец тоже. Ты просто не хочешь признаться себе. И ты будешь убегать в тот мир, который создала, чтобы прятаться в нем, пока не перестанешь обманывать себя. Он снова наклонился к ней, упираясь руками в стол. Его лицо было совсем близко от ее лица.
— Я все это прошел, Эрин, и это был ад. До встречи с тобой я бежал от отношений, которые требуют взаимных обязательств. Это ужасно — так жить.
Что она могла ответить? Она знала, что это правда.
— Иногда так легче избежать боли, Зак.
Его глаза были полны такой грусти, что сердце Эрин почти остановилось.
— Уверяю тебя, Эрин, так ты обрекаешь себя на одиночество. И однажды пожалеешь о том, от чего отказалась. О том, что могло бы быть у нас с тобой.
Зак пошел к выходу. Уже у двери, не оборачиваясь, он произнес:
— Я, правд,а люблю тебя, Эрин! Наверное, я сошел с ума.
Он вышел, унося с собой часть ее сердца.
Вечером в пятницу Эрин перевезла последнюю коробку в новое жилье и поставила ее на стол в гостиной. Она в ужасе осмотрелась, решив, что ей никогда все это не разгрести. Но, по крайней мере, некогда будет забивать себе голову мыслями о Заке, если сейчас же приняться за уборку. Не думать о Заке и его словах — это главное.
Она знала, что во многом он прав. Но, даже признавая это, девушка не могла преодолеть страх перед возможностью будущего охлаждения чувств. Иногда ей казалось, что Зак мог бы помочь ей в этом. Если бы она нашла в себе силы позволить ему. Если бы призналась, что тоже любит его...
Зак не звонил, и Эрин решила, что ради их блага он ушел из ее жизни. Однако от этого ей было очень плохо.
Вздохнув, Эрин прошла из кухни в гостиную, решив начать устраиваться с нее. Готовить ей сейчас не хотелось. Она вспомнила о несостоявшемся ужине. Тогда они так и не прикоснулись к еде. Вспомнила о минутах их близости. О счастливом смехе Зака. Его прекрасных темных глазах. Его руках, таких чутких, отзывавшихся на малейший призыв ее тела.
Прекрати!
Эрин принялась расставлять милые ее сердцу вещи, те немногие, что уцелели после погрома. Столько было разрушено за последние несколько недель! Вот и покой она утратила. Наполовину она принадлежала делам приюта, а другая ее половина рвалась к Заку, хотя Эрин честно хотела дать ему уйти.
Странное шуршание в кухне привлекло ее внимание. Мурашки побежали по спине. Сердце бешено заколотилось.
Глупости, решила она. Это не может быть Эндрюс. Ведь Зак сказал, что, получив свое, он успокоится, по крайней мере, на время.
Никаких угроз по телефону или в письмах не было. Ничего, что заставило бы ее насторожиться. Если что и пугало Эрин, так это отсутствие сведений о том, что стало с Бет. Может, Рон пока пребывает в благодушном настроении? Может, даже клянется, что больше не тронет жену? А та знает, что рано или поздно он снова начнет вымещать на ней свою злость и усталость...
В кухне снова послышался шорох. Ей даже показалось, что она различает тихие шаги. Эрин попыталась убедить себя, что, возможно, барахлит кондиционер.
Она взглянула на часы. Около девяти вечера. Надо позвонить Ани, справиться о состоянии двух недавно поступивших женщин. Кроме того, Эрин хотелось услышать ее приветливый голос.
Она сняла трубку — гудка не было.
Черт, ей так нужно позвонить! Телефонная компания уже должна была подключить телефон.
...Эрин застыла от ужаса: голос, раздавшийся у нее за спиной, мог принадлежать только одному человеку.
— Эй, мисс Брейли, милашка, что это вы делаете здесь совсем одна?
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Зак сидел в одиночестве — как и все последние две недели. Он снова снял трубку, борясь с желанием позвонить Эрин.
Если он позвонит сейчас, то не сможет скрыть свои чувства, а она ясно дала понять, что не желает его. И все-таки Зак сознавал, что не может не слышать ее голос. Она нужна ему так, как не был нужен никто и никогда.
Он понимал, что Эрин не готова к серьезным отношениям. Он мог бы выбросить ее из своей жизни, но беда в том, что без Эрин Зак своей жизни не мыслил.
