Плохо было лишь то, что ремонт занял у нас куда больше времени, чем планировалось. День незаметно перетек в сумерки, а сумерки вот-вот должны были смениться полноценной ночью. Промедление же, говоря словами классика, для нас было «смерти подобно». Так что нервничали мы все изрядно, что и неудивительно при таком невеселом раскладе.
— Смотрите! Вон там! — громко крикнул вдруг один из часовых, указывая на верхушку скалы метрах в трехстах ниже по течению.
Мы повернули туда головы и увидели силуэт странного и очень крупного зверя. У него была непропорционально вытянутая морда с длинной пастью, чем-то отдаленно напоминающая крокодилью. Тварь — а мы уже не сомневались, что видим именно ее, — запрокинула морду вверх и завыла также тоскливо и протяжно, как и в прошлую ночь.
По правде говоря, в тот момент я оцепенел. Одно дело, когда ты не знаешь своего врага в лицо и строишь догадки, кто бы это мог быть и почему. Но совсем другое — получить более чем весомое подтверждение правдивости местной легенды. Такого зверя на земле не существовало, и если бы — я своими глазами не видел его сейчас на скале, ни за что не поверил бы в то, что он есть на самом деле. Я почувствовал, что схожу с ума, и вскинул автомат, целясь в сторону противника. То же самое проделал стоящий неподалеку от меня Лешка…
Нас всех опередил Величко, наугад полоснувший очередью по Твари. Вой оборвался, а сама зверюга мигом исчезла со скалы.
— Пуганая, сволочь! Боится свинца, хоть и нечисть! — сплюнул Величко себе под ноги.
Лешка, мотнув головой, словно стряхивая с себя наваждение, скомандовал:
— Ладно, нечего тут рассусоливать, живо все в лодку, пока эта дрянь к нам с ответным визитом не пожаловала!
Мы тут же принялись споро грузиться, и уже через пару минут отчалили от острова.
Пока двое бойцов шестами направляли ветки к поселку, мы, сжимая автоматы, заняли круговую оборону. После сегодняшнего дневного нападения Твари на Поликарпыча мы уже не могли верить ничему, что нам о ней рассказывали. Никто не говорил, что она умеет плавать — но факт остается фактом: она запросто добиралась со своего острова на материк и обратно. Значит, мы не были застрахованы от того, что она не набросится на нас, пока мы находимся на воде. А с учетом того, что наступила ночь — ее любимое время, — наши шансы на удачный исход дела резко таяли. Небо по-прежнему было затянуто облаками, только луна изредка пробивалась через мутноватый завес, чтобы через пару минут спрятаться обратно. Видимость была отвратная, но призывать народ к повышенной бдительности было ни к чему: все и так напряженно всматривались в темноту, стараясь не пропустить атаку чудовища.
На море как назло разыгрался ветер, поднимая высокие волны, так что соваться туда сейчас было бы форменным самоубийством. Нашу утлую протекающую ветку разбило бы или перевернуло в первые же пять минут плавания. Поэтому пришлось делать изрядный крюк и возвращаться в поселок по протокам, огибая острова по южной оконечности. Осознание того, что нам придется провести на воде лишний час, а то и все два, радости, мягко говоря, не приносило. Тварь с легкостью разнесла в щепы борта ветки там, на острове. А что, если она подкрадется сейчас к нам и проделает то же самое? В воде мы окажемся беспомощны, как новорожденные котята. Вода ледяная, до берега не сказать чтоб близко. Нет, лучше и не думать об этом!
Знаю, это прозвучит как оправдание, но могу сказать: не я один боялся Твари. Я четко слышал, как клацают зубы у сидящего со мной спина к спине Лешки. А уж заставить дрожать такого бывалого бойца, как он, — это надо очень сильно постараться. Но Твари это удалось.
— Кстати, в этот раз примета все-таки сработала, — сказал он, поймав мой взгляд, когда я обернулся посмотреть, все ли у него в порядке.
— Что ты имеешь в виду?
— Как там нам говорили? Воет — нового покойника предвещает? Вот все и случилось! Только мы думали, это она по нам воет, а оказалось — по Поликарпычу.
— И что из этого?
— Да ничего! Просто мысли вслух…
Как мы добрались до берега, я просто не помню. Нас встречали перепуганный староста и еще несколько мужиков. Мы, в двух словах описав, что произошло, передали им тело Поликарпыча, чтобы они отнесли его на ледник, а сами отправились к клубу, ставшему нам за это недолгое время почти домом. Заперлись изнутри и, по очереди дежуря, провели эту ночь словно в осаде. Многим из нас тогда привиделись кошмары, а кое-кого пришлось расталкивать не раз и не два, вырывая из плена тяжелых навязчивых сновидений, чтобы своими воплями не будили усталых товарищей…
На следующий день мы держали военный совет. Пришел ответ из райцентра, но, как мы и предполагали, ни о каком содействии оттуда говорить не приходилось. Нам пообещали выслать при первой же возможности подкрепление и транспорт, но, учитывая погоду, все это могло растянуться на чёрт знает какой срок. Низкая облачность, временами дождь и туман, но скажу по совести, для любого нормального пилота это были смехотворные трудности. Нам просто не хотели помогать и цеплялись за любой повод, лишь бы этого не делать. Значит, рассчитывать мы могли на себя, и только на себя.
— Не вижу другого выхода, кроме как снова попытаться ее выследить, — высказался Величко.
— Все бы ничего, да только что толку сидеть в засаде, когда, во-первых, не видно ни хрена, а во-вторых, если Тварь к кому-то из нас сунется, мы даже стрелять не сможем, иначе своих же положим в такой темноте?!
— И что предлагаешь, командир?
— Не знаю, сработает ли это, но мне кажется, вполне подходящим местом для засады мог бы служить маяк. Во-первых, мы там в безопасности — вряд ли Тварь настолько сильна, что сможет в одиночку вынести железные двери маяка. Во-вторых, там есть откуда наблюдать — и при этом оставаться незамеченными. На первом этаже окон нет, но они нам и не нужны. Достаточно будет окон на башне. Они, кстати, бойницы напоминают — узкие и высокие, так что огонь через них будет вести вполне удобно.
— Да, остается только надеяться, что эта Тварь не умеет ко всему прочему лазить по отвесным стенам или, того пуще, проходить через них, — хмуро отозвался Величко. — А что — она ж типа призрак! Значит, и не на такое способна!
— Вряд ли, — задумчиво произнес я. — Да и от очереди твоей она вчера шарахнулась — будь здоров, значит, уязвима, иначе бы вообще ничего не боялась. Нет, капитан, что бы это ни было — оно создано из плоти и крови, а значит, его можно убить!
— Кстати, а у кого какие мнения относительно того, с чем мы все-таки столкнулись в этом долбаном поселке? — спросил Лешка.
Мнения разделились. Кто-то считал, что мы имеем дело с неким реликтовым животным — сильным, опасным, но все-таки животным. Кто-то склонялся к мистической подоплеке, допуская, что раз Тварь не оставляет следов, она вполне способна и на более крутую демонстрацию своих возможностей, а значит, надо держать ухо востро.
Я наблюдал за тем, как выслушивал Лешка версии бойцов, и, судя по тому, как скептически кривятся уголки его губ, понимал: его не устраивает ни одно из объяснений:
