– Один ноль в твою пользу, – сказала я.
В машине мы снова начали целоваться.
– Давай пойдем до самого конца, – предложила я.
– Нет. Я не из таких.
Вдруг я поняла, на какой опасный путь становлюсь. Неизвестно, по какой причине амур пустил свою стрелу именно в тот момент, когда я целовалась с полицейским. Амур – злобный мальчишка, и стрелы свои рассылает себе на забаву, иначе уж я бы ему объяснила, что в мои планы это не входит и я не позволю сделать из себя жертву напитанного ядом острия! По неизвестным мне причинам тело мое стремилось к Фреду, но разум стоял на страже, и лишь он один мог вытащить меня из этой западни.
– Ты знаешь, как спариваются осьминоги? – спросила я. – Самец-осьминог подготавливает самку, массируя ее щупальцем. Оба приходят в такое возбуждение, что становятся багрового цвета. Когда самец решает, что самка готова, он лезет к себе в пасть, вытаскивает пакетики со спермой и запихивает их в партнершу. Осложняется все тем, что сует он их ей в глотку. Поэтому, решив, что самец хочет ее задушить, самка пытается его убить.
– Странная ты какая-то, – сказал Фред. – Как ты можешь такое рассказывать?
– Ты, наверное, прав. Себя ты странным не считаешь – значит, странная я. Если трахаться не хочешь, вези меня домой.
– Может, в кино сходим? – сказал Фред.
– Издеваешься, да? – холодно ответила я.
– Мне показалось, что у нас с тобой что-то получается, – сказал он. – Просто я пока что не готов с тобой спать. Я бы предпочел романтические отношения. Может, я в тебя влюблен по-настоящему и не хочу, чтобы над моими чувствами смеялись. Я думал… думал, мы сначала узнаем друг друга поближе.
– Да с тобой и поговорить особо не о чем!
– Я знаю, как спариваются одноклеточные зеленые водоросли, – сказал он.
– Правда? – спросила я недоверчиво.
– Их во всех прудах полно. Так вот, две водоросли одного размера сливаются друг с другом. Это тоже секс, только у них нет ни самца, ни самки.
– Да? Ни самца, ни самки? Что ж, интересная история. Ладно, вези меня домой.
– Я тебя не понимаю. Разве мы не можем просто встречаться? Мне бы хотелось узнавать тебя постепенно.
– Ну, понятно, – хмыкнула я. – Я отлично вижу, что ты настроен на серьезные отношения, только ничего из этого не получится.
Мне самой было противно говорить такие гадости, но меня пугало, что тело мое словно сошло с ума, что оно готово пуститься во все тяжкие, готово отвергнуть английского лорда и сделать своим избранником полицейского, который никогда не разбогатеет и которого запросто может пристрелить какой-нибудь подонок вроде жениха моей мамочки. Мне надо во что бы то ни стало выбраться из этой дыры, а если я к нему привяжусь, то останусь тут на веки вечные.
Он словно окаменел и домой меня вез молча.
– Если тебе так уж не терпится заняться любовью, могу снять номер в «Холидей Инн», – сказал он наконец.
– Обдумай это хорошенько, – сказала я обиженно. – Я не хочу, чтобы ты считал, будто тебя к этому вынудили. Пересплю с тобой, так ты вообще от меня не отлипнешь. Да, пожалуй, ты прав, делать этого не стоит.
– Мод, я должен тебе кое-что сказать.
– Что?
– Про дружка твоей матери. Прошу тебя, предупреди ее, что он очень плохой человек. Если ты не возражаешь, я как-нибудь позвоню или заеду. Хочу убедиться, что у вас все в порядке.
Я открыла дверцу. В свете фар было видно, что лужи подернулись льдом, белым и хрустким, а замерзшая грязь походила на шоколадную глазурь. Где-то у озера сдавленно ухала сова, охотящаяся на мышей. Шелестела на ветру дубовая листва.
– Можешь заезжать и без предлога, – сказала я. – Может, моей сестре захочется романтических отношений. Или маме. – Я поднялась по ступенькам, а он так и сидел в машине, глядя прямо перед собой.
– Смотрите-ка, кто пришел! – сказала мамочка. – Ты еще не забеременела?
– И не собираюсь, – сказала я. – Я не из таких.
– А я бы родила еще ребеночка, – сказала она. – Хотя в сорок пять, пожалуй, и поздновато.
– Ой, мам, только не это! – сказал Теодор, поправляя галстук-бабочку. – Никто не видел мою тушь?
– Возьми мою, – предложила я.
– У меня гипоаллергенная. И вообще, не люблю пользоваться чужой косметикой, тем более что твоя тушь давно засохла.
– По-моему, мужчина с накрашенными ресницами выглядит отвратительно, – сказала я.
– Старомодно мыслишь, – сказал Теодор. – И откуда столько сексизма? Я только чуточку подкрашиваю кончики. Ты что, серьезно считаешь, что я похож на голубого?
– Ты куда-то собираешься, Теодор? – спросила я.
– Возможно.
– Здесь же некуда пойти. А что тут за вещи разбросаны?
– Я отбираю, что взять в Лос-Анджелес.
– О чем это ты?
– Я тоже решил ехать. Впрочем, вполне возможно, в последний момент и передумаю.
– Когда-то мы с Эдвардом сделали отличного ребеночка, – сказала мамочка. – Интересно, а невестам разрешены свидания с заключенными?
– Мам, думаю, не стоит пытаться продублировать Леопольда, – сказал Теодор.
– Да? – сказала мамочка. – Возможно, ты и прав. Он единственный и неповторимый. Только вот найти здесь кавалера становится все труднее и труднее. Конечно, всегда есть Гарри, но я больше не могу мириться с его импотенцией.
– Ma, a еще не придумали никаких мини-помп, которые от этого помогают? – спросила я.
– Может, нам всем поехать в Калифорнию? – сказала мамочка. – Мне так порой жалко, что в молодости я не родила еще хотя бы троих. Я всегда думала, что у меня будет восемь детей. Теперь я понимаю, что максимум, на что я могу рассчитывать, это шестеро. – Она подошла к окну. – Фред еще не уехал. Да, а почему ты так рано вернулась? Что ты с ним сделала?
– Ничего я с ним не делала!
– Я приглашу его в дом, – сказала мамочка. – Он такой симпатичный. Если он тебе не нужен, им могла бы заняться я.
– И не мечтай. Он не трахается.
– Мод! – сказала мамочка. – Ты меня поражаешь. Вот уж не думала, что ты такая.
– Ничего не могу с собой поделать, – призналась я. – Он потрясающе сексуален, если только глаза закрыть. Честно, я в жизни ничего подобного не испытывала.
– Глаза-то зачем закрывать? – сказала мамочка. – Он очень привлекательный молодой человек.
– Это правда, – сказал Теодор. – Я в этом мало понимаю, но он похож на ирландского музыканта.
– Ты меня послушай, я-то знаю, о чем говорю, – сказала мамочка. – Ты береги себя для английского лорда. А Фреда я возьму себе. Приятно будет иметь кавалера на дочкиной свадьбе. – И она отправилась во двор.
