— Мне пора, — произнес он.
Движение было таким быстрым, что Майк его почти не заметил. Она накрыла его руку своей ладонью.
Это первое прикосновение Майк воспринял не как удар тока, а как теплую волну, мгновенно распространившуюся по его телу.
Он посмотрел на их руки, встретившиеся в центре стола. Он знал, что это не приглашение, а констатация факта. Только вот какого?
Он почувствовал, как она сжала его пальцы, а затем отдернула руку.
— Вы так добры к нам, — произнесла она, прячась за эту фразу.
Он встал, и Анна поставила бокалы в раковину. Майк заметил, как тщательно она их моет. Он знал, что не успеет он переступить порог, как она так же тщательно вытрет их и поставит на место в шкаф, но понятия не имел, как она поступит с откупоренной бутылкой вина.
— Удачного вам вечера, — пожелал он, надевая пиджак.
— Спасибо.
— Я как-нибудь еще заскочу.
Анна отвернулась, якобы для того, чтобы сквозь открытую дверь еще раз рассмотреть ломящийся от закусок обеденный стол. Когда она опять обернулась к Майку, по ее лицу было заметно, что она приняла какое-то важное решение.
— Да, — кивнула она. — Надеюсь, что заскочите.
ЭлленТы встречаешься с сыном взглядом. От того, что ты успеваешь заметить в его глазах, у тебя по спине пробегает холодок.
— Роб, что случилось? — спрашиваешь ты.
Он закрывает глаза. Он не хочет отвечать на твой вопрос.
Позади тебя в приемную входит директор школы.
— Миссис Лейхт, — произносит он, и ты оборачиваешься.
Увидев твое лицо, он слегка вздрагивает. Ты не знаешь, что он там увидел.
Ты много раз встречалась с директором школы. И вы всегда говорили о Робе. Ты принимала комплименты. Вы болтали о баскетболе или учебе. Один и тот же разговор, повторявшийся каждые несколько месяцев.
— Роб, я хотел бы побеседовать с твоей мамой наедине, — заявляет директор. — Можешь посидеть здесь. Мы пройдем в мой кабинет.
Твой сын рад, что тебя с ним не будет. Он не хочет находиться с тобой в одной комнате. Ты кожей это чувствуешь.
— Вслед за директором школы ты входишь в его кабинет. Он садится за стол, и ты понимаешь, что тебе следует сесть на стул, стоящий напротив. Ты впервые обращаешь внимание на то, какие синие глаза у этого человека. Он невысок и худощав, и это тоже кажется странным. Ты всегда думала, что он выше ростом. Он носит очки, и ты видишь, что их пора протереть. Ты не понимаешь, почему вдруг начала обращать внимание на все эти детали именно сейчас, когда все твои мысли заняты совсем другим.
— Спасибо, что сразу приехали, — говорит директор
Ты повторяешь вопрос, который только что задала сыну.
— Что случилось?
Директор спрашивает, не хочешь ли ты воды, и ты отвечаешь: да. Он протягивает руку назад и снимает с полки бутылку «Поланд Спрингс». У тебя трясутся руки, и ты понимаешь, что он это видит. Нервным жестом ты заправляешь волосы за уши и замечаешь, что в одном ухе нет серьги. Ты проверяешь второе ухо. Серьга на месте. Ты думаешь (очень быстро, потому что ты вообще не можешь позволить себе об этом думать), что серьга, должно быть, в машине.
— Мы с Робом обсудили случившееся, — говорит человек напротив.
Ты резко втягиваешь ртом воздух.
— По телефону вы мне сказали, что Роб обвиняется в грубом нарушении правил школы, и что это нарушение носит… сексуальный характер. Его исключили из школы?
— Исключат, — говорит человек напротив.
Ты резко вскидываешь голову, как будто не расслышав.
Директор кивает.
Исключат. Это слово пулей впивается в твой мозг, нанося ему серьезные повреждения.
— Что он сделал? — спрашиваешь ты.
— Это очень непросто, миссис Лейхт.
— Эллен.
Директор несколько мгновений молча изучает тебя. Он ерзает на стуле. Ты замечаешь, что сидишь на самом краешке сиденья.
— Ваш сын причастен к действиям сексуального характера с несовершеннолетней девушкой, — наконец произносит он.
Ты реагируешь с секундным опозданием.
— Что? — переспрашиваешь ты.
Директор молчит.
— Я не понимаю, — говоришь ты. И ты и в самом деле ие понимаешь. Ты не в состоянии представить себе, о чем он говорит.
— Он занимался… сексом… с четырнадцатилетней девочкой. Если я не ошибаюсь, Робу уже исполнилось восемнадцать?
Ты медленно киваешь, пытаясь воспринять услышанное.
— Это основание для исключения? — спрашиваешь ты.
— Боюсь, что да, — отвечает директор. Похоже, он неприятно удивлен. Он хочет что-то добавить. Ты ждешь, но он молчит.
— О боже! — говоришь ты.
Директор берет ручку и начинает постукивать по стопке бумаги.
— Вы уверены, что это был Роб? — спрашиваешь ты.
— Да, — говорит он.
— Откуда вы знаете, что эта девочка — я так понимаю, у нее есть имя — эта четырнадцатилетняя девочка и мой сын… занимались… этим?
— Это было снято на видеокамеру, — неохотно сообщает директор. — Кассета с видеозаписью попала мне в руки. Вот как я об этом узнал.
Ты прижимаешь кулак к груди.
— Кассета? — спрашиваешь ты.
— Да.
— Мой сын и эта девочка… Вы посмотрели запись?
— Да, посмотрел.
— Она?.. — Ты хочешь задать вопрос, но не знаешь, как его сформулировать.
— Там все очень наглядно, — кивает он.
Ты прижимаешь пальцы к губам, как будто это твои недостойные действия сняли на кассету и показали все окружающим.
Директор ожидает. У него на лбу выступила испарина «Ему тоже трудно, — думаешь ты. — И даже очень».
— Сколько людей видели кассету? — спрашиваешь ты
Он опять ерзает на стуле, как будто ему не хочется даже думать над этим вопросом.
— Трудно сказать, — осторожно отвечает он. — Четверо сотрудников. Мы еще не знаем, какое распространение кассета получила среди студентов, но у нас есть основания полагать, что кое-кто ее видел.
Ты молчишь.
— В этом инциденте участвовало несколько человек, — нарушает молчание директор, нанося тебе новый удар. — А точнее, пятеро.
— Пятеро?
— Трое парней, в их числе ваш сын, и девушка. И еще был человек с камерой. Его личность еще не установлена.
Ты не веришь своим ушам.
— Так это… это была… оргия? — спрашиваешь ты. На слове оргия твой голос предательски дрожит.
