Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 33
И когда только успели? Шустро работают.
— …Практически все пленки были подвергнуты монтажу. Судя по оставшемуся тексту, вырезались куски, не представляющие интереса. Остальное хранилось до поры до времени, везде даты, фамилии. Очень любопытная фонотека. Материала прорва. А вот последняя запись лежала отдельно, причем в первозданном виде — цензуре пока не подвергнутая и, соответственно, не порезанная. Целая, целехонькая. Очевидно, на тот момент, когда наши сотрудники добрались до сейфа, до этой пленки у Петрушковой руки еще не дошли. Работа-то тонкая, намедни дамочка всю ночь за столом просидела, вырезая, склеивая и тут же сжигая все лишнее, — мы теперь с нее глаз не спускаем, так что каждый шаг… Хорошо, что копии с записей оперативно сделали, не откладывая в долгий ящик. Так вот, на пленочке этой, помимо прочего, как раз последние минуты жизни Семенова и зафиксированы. В подробностях.
— То, чего Шурочка не мог услышать из-за двери ванной комнаты.
— Вот именно. Эксперты изучили запись вдоль и поперек, воспользовались оперативной информацией, имеющейся у нас, и восстановили более-менее полную картину произошедшего в квартире. Жаннетта, для простоты будем называть ее так, в тот вечер была занята — обхаживала в ресторане очередную потенциальную жертву. Но даже если бы у нее нашлась свободная минутка, едва ли она приняла бы участие в акции. Вера очень недоверчива по отношению к своим помощникам, — возможно, для этого имелись веские основания, — поэтому поручает им только черновую работу. Но все, что непосредственно связано с материалами, представляющими коммерческий интерес, предпочитает делать сама. Не знаю, всегда ли так было, но за документами, лежащими в чемоданчике Семенова, Вера отправилась лично. Нашелся свидетель, который припомнил, что во дворе дома довольно долгое время стояли «Жигули» предположительно пятой модели. Другой свидетель — мамаша, выгуливающая свое чадо и от скуки глазеющая на все, что попадало в поле зрения, — видела, как из машины вышла женщина и зашла в интересующий нас подъезд. Мамаша даже время запомнила, так как пора было кормить малыша. Вскоре машину покинул мужчина и последовал вслед за женщиной. Мужчину скучающая мамаша разглядела и описала довольно точно.
— Да уж, — согласилась я. — Привлекательным Виктора назвать можно с трудом, но внимание он на себя обращает.
— Совершенно верно, по свидетельским показаниям, Виктор и этот из «пятерки» — одно лицо. Сомнений нет, хотя фотографию Виктора скучающей мамаше мы, конечно, предъявлять не стали, ведь по официальной версии на след убийцы Семенова напасть пока не удалось. И вряд ли удастся. Нам сдавать Виктора правосудию не с руки, пусть немного на благо родины поработает. Коллегам из Тарасовской прокуратуры подкинем какую-нибудь подкрепленную фактами привлекательную идею, на основании которой дело можно будет спокойно закрыть. Или скинуть в другое ведомство, например в наше. А со своими мы уж как-нибудь договоримся, — Гром слегка улыбнулся.
— Так что там с Верунчиком? — напомнила я, хотя и так уже было понятно, что к чему.
— Эта же мамаша показала, что женщина вскоре вышла из подъезда и вернулась к машине, при этом села на место водителя. Через пару минут из подъезда выскочил мужчина, сел на пассажирское сиденье. Машина тронулась, едва он успел захлопнуть за собой дверцу. Теперь об аудиозаписи. Очевидно, Вера и Виктор оставались в машине, пока не услышали, как обитатели квартиры удалились в душ. Через шесть минут двадцать секунд после того, как в ванной полилась вода, открылась входная дверь. Этот звук слышен отчетливо, ведь «закладка» находилась в прихожей. Кстати, мы ее там пока и оставили. На случай, если хозяева вздумают за ней вернуться. Пусть забирают, подозрений будет меньше.
Гром увлекся и теперь говорил больше с собой, чем со мной, будто подводил итоги сделанной работы.
— По показаниям Крошенинникова, в ванной комнате он с Семеновым проводил не менее двадцати-тридцати минут. Петрушкова об этом, конечно же, знала, так что могла особенно не торопиться. К несчастью (ее несчастью, да и Семенова тоже) она что-то уронила, — на пленке слышен отчетливый звук падения чего-то тяжелого. От неожиданности она даже выругалась. Негромко, но достаточно отчетливо для того, чтобы ее голос также был записан. Именно эти звуки привлекли внимание Семенова. Он вышел из ванной комнаты. Покинуть квартиру Петрушкова не успела, а спрятаться там негде. Семенов увидел ее почти сразу же. Обмен репликами (ничего интересного, естественное изумление и недоумение со стороны Семенова, дважды он назвал Петрушкову по имени), звуки короткой борьбы, затем открылась и хлопнула входная дверь. Несколько секунд тишины, потом Семенов запричитал, очевидно, обнаружил открытый чемоданчик. Увидел он его именно открытым и запер сам, это экспертиза точно установила. Так что сомнений в том, что Петрушкова делала в квартире, не возникло. Семенов, при всех его чудачествах, человеком был неглупым, сразу же просек, что к чему. Он бросился звонить своему водителю. Телефон находился в глубине комнаты, так что монолог Семенова слышен так себе. Зато отлично слышно, как снова открылась входная дверь, в квартиру кто-то вошел, — кожаные куртки скрипят будь здоров, а «клоп» очень чувствительный использовали. Гость прошел в комнату, в этот момент Семенов уронил трубку телефона. Очевидно, понял, что конец пришел.
— Значит, убийца не таился. Семенов его видел.
— Не только видел, но и назвал по имени-отчеству.
— Виктор?
Гром кивнул.
— Он самый. Имя произнес едва слышно, но эксперты над пленкой потрудились. Отпечатков нет, преступники действовали в перчатках, пленку тоже в качестве прямой улики к делу не пришьешь, но это не важно. Если все же понадобится сформулировать обвинение, других улик вполне достаточно, в подробности вдаваться не буду.
— Ктати, может, Петрушкова намеренно не торопилась запись «кастрировать», ведь из нее явственно видно, точнее, слышно, что убивала не она.
— Все может быть. Но это, собственно, и не важно. — Гром потер руки. — Важно, что мы из всего этого сможем извлечь в дальнейшей работе. Сейчас за всеми установлено постоянное наблюдение… Ну, дальнейшее тебя не касается, пока, во всяком случае.
— А-а… — я почувствовала, что на щеках заиграл румянец. — То, что я вырубила Виктора в машине в Новом поселке? Меня он наверняка не видел, он и сообразить-то ничего не успел. Но когда он очнулся, должен был… Короче, я ничего не напортила?
— Да, здесь ты малость увлеклась, ниндзя, мать твою! Пришлось этого водилу тут же на особый контроль ставить. — Гром нахмурился, выдержал паузу и широко улыбнулся. — Удачливая ты, Багира. Этот Виктор в свое время полтора года «за речкой» проторчал.
На военном сленге восьмидесятых «за речкой» называлось пребывание в Афганистане. Я вспомнила татуировки на руках водителя.
— Там же получил серьезную контузию. Несколько месяцев по госпиталям валялся — кратковременные потери сознания при перегрузках или резких движениях. Наверняка бы что-нибудь заподозрил, тогда еще неизвестно, как дело обернулось бы. А так он настолько боялся рецидива болезни, что никакая иная мысль ему и в голову не пришла. На следующее же утро к доктору на прием заявился, попросил рецепт на лекарство выписать. Так что на этот раз, считай, пронесло. Но впредь учти, никакой самодеятельности! — Гром добродушно погрозил пальцем, тут же, посчитав данную тему исчерпанной, перескочил на более проблемный вопрос. — Странно только, что не тронули Крошенинникова. Может, уже тогда родилась мысль шантажировать парня. Так или иначе, теперь его постараются использовать на полную катушку.
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 33
