У меня так не получалось. Я часто задавался вопросом: когда я сдерживаю газы, куда они потом деваются? улетучиваются? Иногда я формулировал вопрос по-другому: когда ты остаешься один и можешь, наконец, пропукаться, из тебя вылетают те же газы, что ты пытался сдержать, или новые? А если новые, то откуда они берутся?
Однажды я провожал домой на машине знакомую девушку. Меня просто распирало от газов. Как только она вышла, я не стал сдерживаться. Заряд оказался настолько мощным, что я испугался, не сработает ли противоугонное устройство. Через секунду девушка вернулась, она хотела что-то сказать мне.
— В чем дело?
— Открой, мне надо с тобой поговорить.
— Говори, я тебя слышу.
— Тогда опусти стекло.
— Не надо, я и так слышу.
— Тогда я не буду с тобой разговаривать, прощай.
Наши отношения после этого прервались. Что поделаешь, видно, в них не было ничего необыкновенного, если один, скажем так, порыв ветра смог их испортить…
Когда во время отдыха с Камиллой я чувствовал потребность зайти в туалет, я звал ее на прогулку, а потом, едва мы спускались в холл, делал вид, что забыл что-то в номере и возвращался. Нужду мне приходилось справлять в спешке, и, естественно, никакого облегчения при этом я не испытывал. Но в Америке у меня не получалось вообще ничего.
Найду ли я здесь, в Нью-Йорке, свои свечи? — гадал я. Если найду, поставлю сразу семь или восемь штук. Устрою между ними соревнование, какая первая сработает.
Позвонила Микела и спросила, не хочу ли я пообедать вместе с ней. Через два часа я уже был у ее офиса.
Когда она появилась, мы пошли в ресторанчик на 7-й авеню.
— Что ты делал сегодня утром?
— Ничего. Погулял немного. После вчерашнего ужина я съем только салат.
— Я тоже.
— А ты умеешь готовить?
— Да, меня мама научила. Меня и моих сестер. Она считает, что для женщины очень важно уметь готовить.
— Не могу сказать, что она не права. В том смысле, что это хорошо и неважно, мужчина ты или женщина. Когда человек умеет готовить, это очень хорошо.
— Согласна.
— С твоим бывшим другом вы жили вместе? Ты готовила?
— Да, мы жили вместе. Как сказали бы раньше, я сожительствовала с ним. И готовили мы оба. Только лучше сказать, что я не сожительствовала с ним, а сосуществовала.
— И в чем разница?
— Жить вместе, не люблю слово «сожительствовать», — это значит прежде всего разделять взгляды на жизнь, а я предпочитала держаться от этого в стороне.
— А, понимаю, это стало одной из причин для разрыва…
— И это тоже. Но решение расстаться созрело не сразу, я уже рассказывала тебе об этом.
— У меня есть подруга, у нее похожая ситуация, только у нее растет дочь. Трудно, наверное, жить в доме, где тебе не хочется больше находиться.
— Да, довольно тяжело, С детьми, конечно, все намного сложнее. А у меня вот сложилось так, что я была довольна, когда мне приходилось задерживаться на работе. Дома я старалась пораньше лечь в постель или, наоборот, засиживалась допоздна у телевизора. Если я ложилась рано, он иногда искал близости со мной, но я притворялась, что сплю. Бывало, что я и на самом деле спала, тогда меня это бесило еще сильнее. Сквозь сон я говорила ему, что устала, что хочу отдохнуть или что у меня болит голова, и ему приходилось подавлять свои желания. Паоло был не глупый человек, он все понимал, но любящие мужчины часто делают вид, будто они ничего не замечают. Они уходят от серьезных разговоров, потому что боятся получить доказательство того, что их разлюбили. До чего же отвратительно говорить: «Нет, милый, ничего не случилось, я просто устала, у меня был тяжелый день». Все, надоело, не хочу, чтобы в моей жизни еще раз такое повторилось. В последнее время мне было неприятно, когда к нам обращались как к единому целому. Ну, знаешь, когда друзья приглашают тебя куда-нибудь, они говорят, вы придете… Что значит «вы»? Есть я, есть он, и пропасть между нами все увеличивалась. Но я никак не могла собраться с духом и оставить его. Да еще уговоры моей Матери и подруг — они ведь тоже действовали на меня.
— Но в конце концов ты смогла уйти. Не все на то способны.
— Потому что это действительно трудно. Когда я с Паоло, у меня возникли сложности не только с его родственниками, но и с моими родителями. Его мать звонила мне и просила одуматься. Она уверяла, что ее сын прекрасный человек, и даже давала понять, что если я останусь с ним, то буду хорошо обеспечена. И в моей семье велись такие же разговоры. Мои родители вечно смотрели на меня как на инопланетянку. Они считали меня странной. Но я не во всем разделяла их взгляды. Я никогда не была такой, как они. Родители всячески подталкивали меня к замужеству, они надеялись, что после брака у меня «голова встанет на место», как обычно выражалась моя мать. К тому же еще одной заботой меньше. В любом случае все ждали, что я останусь с Паоло, несмотря на то что моя любовь к нему осталась в прошлом. Именно это и угнетало больше всего. Представляешь, моя лучшая подруга сказала мне, что я должна выйти за Паоло, потому что он отличный мужчина и лучшей партии мне не найти. «Тебе почти сорок, чего ты ждешь?» — очень мило с ее стороны! Мне ведь было всего тридцать пять… Меня утомляет общение с людьми, которые лезут к тебе с одним и тем же вопросом, едва тебе перевалило за тридцать: «А почему ты еще не замужем?» Раз женщина не замужем, люди всегда думают, что она просто не смогла найти себе достойной пары, и никто не считает, что это ее личный выбор. Незамужняя женщина для них — это всегда и причина и следствие. А не лучше ли спрашивать у женщин: «А почему ты вышла замуж? Что вообще хорошего в замужестве?» Я устала оттого, что женщины, мечтающие любой ценой выскочить замуж, смотрят на меня как на неудачницу. Вот и пришлось переменить обстановку».
— И теперь ищешь идеального мужчину?
— Нет, надеюсь, что нет… Я думаю, что идеальный мужчина, со своей стороны, ищет идеальную женщину. А я не похожа на такую.
— А ты сама чего ищешь?
— Не знаю. И все, и ничего. То есть сейчас я ничего не ищу, я живу, как живется, что дает мне жизнь, то меня и устраивает. Мне нравятся игры с непредсказуемым результатом. Я люблю свободу. В Нью-Йорке я занимаюсь делом, которое мне нравится, к тому же работу для себя я нашла сама. Я счастлива, я горжусь собой, даже когда иду по магазину, толкая перед собой тележку с покупками. Если мне захочется, я могу пойти куда-нибудь вечером, если нет, сижу, дома, читаю, смотрю фильмы, а то и готовлю что-нибудь вкусненькое для себя. Почему нет? Иногда я обедаю за красиво накрытым столом, а в другой раз усаживаюсь на пол, прислонившись к дивану. Могу откупорить бутылку вина, хотя в доме я одна. Мне ни с кем не надо спорить. Я независима. И я не пожалею сил, чтобы защитить это свое положение. Но… Иногда я тоскую по нежности и ласке, мне хочется казаться слабой и покорной и искать защиту в мужских объятиях. В руках мужчины я буду чувствовать себя в безопасности, хотя сама умею постоять за себя. О да, я в состоянии обеспечить себя всем необходимым, но… иногда так притвориться, что ты не можешь, что ты не умеешь, и с удовольствием наблюдать, как кто-то другой делает за тебя простые вещи. Это сильное ощущение, но я не хочу быть с мужчиной только ради этого. Я не согласна идти на компромисс, я не могу отказаться от того, что я с таким трудом отвоевала для себя, от своей свободы и независимости ради нежностей, которые с годами часто приедаются, а то и вовсе сходят на нет… Знаешь, я включилась слишком поздно. У меня в жизни было мало мужчин. Я всегда хранила верность своему избраннику. Мои связи тянулись годами, так что хватит пальцев на одной руке, чтобы пересчитать моих любовников. У моей племянницы в девятнадцать лет мужчин уже больше, чем было у меня за всю жизнь. Может, это покажется странным, но раньше я не могла состоять в близких отношениях с мужчиной, если не была влюблена в него, влюблена по-настоящему… — Микела замолчала.
