Книга Долгожданное возвращение - Сандра Браун

Марни поднялась по ступенькам своего дома. Она не стала зажигать свет, хотя уже наступили сумерки и повсюду лежали фиолетовые тени.

Войдя в спальню, скинула черные лаковые туфли и положила сумочку на стол. Затем подошла к окну и стала смотреть в сад ничего не видящими глазами. Ее охватило отчаяние.

Около горшка с азалией увидела оставленный Дэвидом футбольный мяч. Он казался забытым и брошенным, таким же, как она сама.

Тяжело вздохнув, Марни начала расстегивать на спине молнию.

— Давай я помогу.

Она подпрыгнула от неожиданности и обернулась. В дверях стоял Ло. Когда немного успокоилась, начала ругать его.

— Ты до смерти напугал меня. Как ты вошел?

— Мы поехали за тобой.

— Мы? А где Дэвид?

— Я послал его домой и сказал, что у нас с тобой будет серьезный разговор.

— Какой разговор?

— Сначала скажи, как ты.

— Ты имеешь в виду маму? Я спокойна, потому что знаю, что и она наконец успокоилась.

— Хорошо. Давай помогу тебе снять платье. Повернись.

— Я не собираюсь снимать платье, Ло, тем более что мы должны поговорить.

— Пожалуйста, но я собираюсь раздеться. — Он снял пиджак и галстук и бросил их на кровать. Расстегнув верхнюю пуговицу рубашки, сказал:

— Так намного лучше.

— Я рада, что ты здесь, — произнесла она. — Мне необходимо с кем-нибудь поговорить.

— Говори.

— Начинай ты.

— Хорошо. — Ло глубоко вдохнул и в течение нескольких секунд смотрел в пол. Потом поднял на нее глаза. — Мы с Дэвидом решили, что ему нужно взять мою фамилию.

Эти слова пронзили ее, как молния. Если он возьмет его фамилию, это конец. Тогда Дэвид будет сыном Ло, а не ее.

— Я хочу признать его официально. Чтобы все знали, кто он и что он для меня значит. Сегодня утром я позвонил своим родителям и рассказал им о Дэвиде.

— И что они сказали?

— Ты имеешь в виду, после того как прошел шок? В следующий уик-энд они приедут познакомиться со своим внуком. Дэвид разговаривал с ними и проговорил кучу денег.

Чувствуя, что она задыхается, Марни отвернулась и подошла к окну.

— Это замечательно. Я рада за Дэвида. Для себя я тоже сделала кое-какие выводы. Я не буду бороться за право опеки. Я была ему хорошей матерью, но, к моему удивлению, и ты справляешься с ролью отца. Кроме того, Дэвид не должен выбирать между нами. Он любит нас обоих, и мы любим его и желаем ему добра. Думаю, было бы правильным, если бы он остался жить с тобой. Я хочу сказать Дэвиду об этом.

Волнение мешало ей говорить. Она еле выдавила из себя:

— Так или иначе через два года он уедет учиться в колледж. — Марни наклонила голову. — Моя любовь к нему не была бескорыстной. С того дня, когда Шэрон сказала, что скоро будет матерью, мне тоже захотелось ребенка, потому что я хотела любить кого-то и чтобы меня любили. Дэвид, которого я вырастила, неосознанно любит меня. Все свое внимание родители уделяли Шэрон. У них не оставалось времени любить меня. Поэтому Дэвид был так же нужен мне, как и я ему. — Она взглянула на Ло через плечо. — Теперь я ему больше не нужна и не хочу, чтобы он чувствовал себя обязанным по отношению ко мне.

— Должен прервать тебя, — сказал Ло. — По-моему, ты несправедлива к себе.

— Я не хочу казаться жертвой, не думай. Дай мне закончить.

Он наклонил голову, показывая, что она может продолжать.

— То, что случилось сегодня утром…

— Да?

— Это случилось по нескольким причинам.

— Хорошее начало.

— Ло, не надо.

— Извини, — он нетерпеливо помахал рукой.

— Я чувствовала себя так ужасно после смерти мамы. Думала, что хорошего в жизни, если она печально заканчивается?

— Понимаю. Тебе требовались человеческое общение и вера в жизнь.

— Да, — подтвердила Марни, удивившись тому, что Ло так хорошо понимает ее и может описать ее чувства.

— Тебе нужна была эмоциональная разрядка, и такой разрядкой стал секс.

— Правильно, — тихо подтвердила она.

— Все? — спросил он, подходя ближе.

— Да.

— Ты лгунишка.

Она подняла голову:

— Что?

— Ты врешь. Есть еще одна причина. — Он поднял ее подбородок. — Ты любишь меня. Любишь? — спросил он.

Марни закрыла глаза и кивнула.

— Сукин сын, который разбил твое сердце, — это я.

— Ты сделал это не нарочно, — сказала она, открывая заплаканные глаза. — Просто после тебя невозможно было полюбить другого. Я не думала, что детское увлечение может сохраниться так долго.

Марни почувствовала, как сняла с души груз, который давил на нее семнадцать лет. Ради возможности сказать вслух о своей любви можно было даже пожертвовать гордостью.