Правитель ощутил, как коленку слегка кольнуло, резко выпрямился.
— Найл, ты чего?
— Уходим, быстро…
Но уйти не удалось. Найл просто не смог сделать ни единого шага, плашмя рухнув на давленые тела. Правая нога совершенно не слушалась. Правитель ударил по бедру рукоятью ножа, но ничего не почувствовал.
— Что с тобой?
— Нога отнялась.
— Не ко времени!
— Да уж думаю, — невольно усмехнулся Найл и тут же закричал от боли: одна из гусениц добралась до здоровой ноги и вцепилась жвалами в ступню.
— На! — Принцесса с такой силой отрубила гусенице голову, что нож вошел в землю почти по рукоять. Девушка поднатужилась, выдернула мачете, тут же ударила другую гусеницу, третью… Те наползали справа и слева и немного задерживались, только подъедая по дороге мертвых собратьев.
— Уходи! — приказал Найл.
— Сейчас.
Девушка подхватила его под мышки, протащила шагов пять, внезапно вскрикнула и села на землю.
— Ты чего?
— Глупо… — Она выдернула из ноги короткий обломок иглы. — К сандалии, наверно, прилипла. Мы ведь их там как травы накосили. Быстро действует… Коленку уже не чувствую.
— Вставай на четвереньки и уходи.
— А ты?
Найл оглянулся на гусениц, подобравшихся шага на два, перевернулся на живот и попытался ползти. Получалось плохо: тело ниже пояса не слушалось и казалось слишком тяжелым.
— А теперь вся нога ничего не чувствует, — спокойно сообщила принцесса.
— Да уходи же ты, пока двигаться можешь!
— Я принцесса, а не какая-нибудь служанка. И не могу позволить, чтобы меня увидели ползущей, как червяк.
— Погибнешь…
Руки быстро слабели, и Найл прекратил бесполезно дергаться.
— До живота добралось. Все равно бы далеко не уползла. Хочешь, я помогу тебе сесть? Хотя, наверное, не получится… Теперь понятно, как погибли те двое. У них отнялись ноги, и их сожрали живьем. Нам легче, мы ничего не почувствуем. Пока гусеницы до нас доберутся, тело отнимется полностью.
Найл представил себе, как сейчас черные гусеницы начнут его неторопливо жрать, и едва не завыл от отчаяния.
— Далеко им еще… до меня?
— Меньше шага. Я бы перебралась к тебе, но только это некрасиво получится. Все равно мы будем вместе. Такова, видно, наша судьба.
Спокойствие девушки перед лицом неминуемой гибели и осознание бесполезности борьбы привели к тому, что предсмертная паника в сознании правителя улеглась, и он впервые смог взглянуть на происходящее спокойно.
Найл закрыл глаза, сосредоточился, представил себя громадной ледяной шапкой на одной из вершин Северного Хайбада и дохнул вокруг себя изморозью. Холод… Вокруг него сгустился ледяной холод… Ночной иней оседает на длинные иглы гусениц, оседает сверкающей пылью на их тела, просачивается в мягкие ткани, делая их жесткими и непослушными…
— Ты видишь их, Мерлью?
— Они… остановились… Нет, только ближние. Остальные ползут вперед.
— Близко?
— Шагах в десяти, и справа, и слева.
— Говори мне про них, Мерлью. А то мне головой не шевельнуть.
— Ползут. Медленно. Некоторые пытаются сворачивать к нам, но замирают. Что это с ними?
— Я заморозил их. Парализовал, как смертоносец.
— Надолго?
— Пока не потеряю сознания. Или не засну.
— А потом?
— Надеюсь, действие яда прекратится раньше.
— Ползут. Скоро мы останемся посреди острова травы, как пауки на поляне.
— Придется прорываться.
— Опять наколемся. Иголок много, хоть одна да достанет.
— Может, Симеон помощь приведет?
— Да он и не знает, что мы в ловушке. Вовремя сбежал… Сейчас они нас окружат.
Найл выбросил вперед волну холода, стремясь сохранить перемычку между их «островом» и еще зеленеющей частью рощи.
— Смертоносцы, Найл!
— Что смертоносцы?
Но принцесса не ответила.
Вскоре правитель ощутил, как его качнуло, перед глазами промелькнули зеленая крона ближней ивы, лицо Нефтис, голубое небо, он увидел полосу замерших гусениц, четырех пауков, выстроившихся перед ними, услышал ехидный голос Шабра: «Ты совсем заморозил меня, Посланник Богини» — и с облегчением потерял сознание…
* * *
… поперхнулся водой, закашлялся, попытался встать и тут же замер от резкой боли в голове.
— Вот и хорошо, — кинул Симеон и протянул ему обвисшую кожаную флягу:
— На, выпей.
— Не могу. Чувствую себя как переполненный бурдюк.
— Пей, пей. Я тебе сейчас мочегонного дам — легче станет.
— Где мы? — Найл приподнялся на локте, разглядывая из повозки проплывающее мимо редколесье. — Где роща, гусеницы?
— Ползут следом. Стоит остановиться, чтобы залить вас с Мерлью водой, как начинают наступать на пятки. Ты пей давай, нужно вывести яд из организма.
— Как окруженные смертоносцы? Их вывели?
— Какое вывели?! Дай Богиня самим ноги унести! Пей.
— Стоять! — изо всех сил прохрипел Найл, садясь в коляске.
— Вы живы, господин мой! — кинулась к нему идущая рядом Нефтис.
— Жив. Прикажи всем остановиться.
— Прошу прощения за опоздание, — появился рядом со стражницей Шабр. — Я не ожидал, что тебе понадобится помощь.
Значит, помощь привел Шабр.
— Ты что, видел, как мы отбивались от гусениц?
— Ну, я никак не мог поверить, что Посланнику самой Богини может понадобиться помощь простых смертных.
— Ты не веруешь в Великую Богиню Дельты? — В словах смертоносца Найлу почудилась издевка.
— Что ты, Посланник Богини! Я верую в Великую Богиню. И в то, что ты ее Посланник. Вот потому-то мне никак не могло прийти в сознание, что ты не справишься с этими жалкими гусеницами сам…
— Он предупредил меня о том, что вы в беде, господин мой, — вступилась Нефтис за вполне овладевшего мастерством двусмысленности паука. — Он привел на помощь смертоносцев, они остановили гусен…
— А когда остановимся мы?! — перебил ее правитель. — Я же скомандовал: стоять!
Повозка наконец замерла. Осторожно, борясь со слабостью в мышцах и болью в голове, Найл сошел на землю. Однако стоило отпустить поручень, как правителя ощутимо повело в сторону. К счастью, Нефтис успела подхватить под руку.
— Гусеницы совсем рядом, Посланник Богини, — предупредил Шабр. — А ты еще слишком слаб. Лучше пока отступить.
