Минотавр откусил голову рыбе и отбросил тело. Пол библиотеки уже был усеян тысячами подобных тел.
— Стой, сколько ты уже съел этих мамочек? — спросил ошеломлённый Боб.
— Сколько видишь, брат.
— За три дня?
— Каждый день.
— О, да ладно, — взвизгнул я на Боба, — простая форель.
- Форель? Это ильная рыба, идиот. — А?
— Ильная рыба. — Боб переводил пустой взгляд с меня на Минотавра и обратно. — Вы не понимаете смысла своих действий, не до конца. Вот, посмотрите. — Он подобрал одну из тварей и указал на неё. — Скруглённая пасть, парусный плавник вдоль спины, короткая и толстая задница, и у молоди, — и он сменил взрослую трёхфутовую на малька, — есть странный цепляющийся орган на кончике носа, которым они присасываются к водорослям. По описанию узнаёте кого-нибудь?
— И в чём проблема, брат? — сказал Минотавр.
— Думаю, я понимаю, к чему он ведёт, брат, — сказал я, доставая одну из несъеденных ильных рыб, и разглядывая её морду. Я сдавил ей жабры, и она гупнула ртом. — Вылитый Эдди.
— А? — И Минотавр, выплюнув голову, принялся исследовать пожёванные останки. — О Боже мой.
— Да джентльмены, — иронично сказал Боб, и сел в глубины кресла. — Даже поведением. Обычно лежит недвижно и смотрит пустыми глазами, подальше от действия. Имеет примитивные приспособления, включая воздушный пузырь, позволяющий ей жить в стоячих болотах, и да, некоторое время даже без воды.
— Рыба без воды, — мрачно хихикнул Минотавр. — Отличное высказывание.
- Я всегда думал, он напоминает лягушку, — задумчиво буркнул я.
— Видимо, один из тёмных тупиков эволюции, — сказал Боб, — сплошная вонь и размокший картон.
— С мусорными губами, из которых ложь льётся, как дождевая вода из водосточной горгульи.
— Его разум сжигают в ритуальной жертве дутоголовым пришельцам, которых только он и видит.
— Ткнул пальцем в опасность за моей спиной, — сказал Минотавр, глотая пиво из банки, — и смылся с сокровищами, пока я отвернулся.
— Сначала часами не моргает, а потом пятьдесят раз подряд, — сказал я.
— Абсолютно невыразительная чеканка личности этого человека скрепляет мир как шлакоблок.
— О да, он невыносимо летаргичен, упрямо незакончен и классически безумен.
— Ошибка, на которую мы делаем постоянный и жалостливый допуск.
— Жалко бухой и притворяется, что наоборот.
— Потеет, как чайник, когда думает о будущем.
— Говорит, что никогда не спит, но кричит перед рассветом.
— Весь день в бигуди, и глаза в банке.
- Безмозглый, маяк научного сообщества.
— Колотил медузу большим камнем.
— Это когда его мама узнала, что он плохой.
— Сырой по ту сторону сердца.
— Бесстыдный и тупой.
— Издевается над слезами, постоянством и волчьим воем.
— Обещания вдребезги, долги забыты.
— Сомневается во всём, и ни во что не верит.
— Ломает спички мелодиями Краута.
— Треск кости, когда он поднимает пинту.
— Говорит, что разбирается в лошадях, наверняка, так и есть.
— Играет на пианино и не признаётся.
— Краснеет рожей, когда упоминаешь скот.
— Падает на землю, если ударить в лицо.
— Заманивает котят в ужасы.
— Отрезает язычки птенцам воробьев.
— Верхний этаж его отваги.
— Выпорот до оргазма библейским поясом.
— Запрещённые удовольствия рогатого черепа.
— Новый цементный пол в подвале.
— Колпак на кухне.
— Увеличительное стекло в туалете.
— Убийство между приёмами пищи.
— Птичье бельё.
— Ест собачий корм.
— Ест собак.
— Деньги есть, работы нет.
- Смерть есть, тела нет.
— Секс есть, женщин нет.
— Каракатица есть, попугая нет.
- Отпустил зелёную бороду.
— Это ужасно, братья.
— Ваше здоровье.
Проблемы с Эдди
— Не могу больше…
— Что такое, Эдди?
— Хватит. Не могу больше выносить тебя, ублюдка. Тебя, ублюдка, вообще ни один, ни много людей вынести не могут.
— Эдди, с тобой всё в порядке?
— После… всего этого я в порядке?
— Не понял.
— Часы. Пять часов я тебя слушал. И ты выкашливал на меня каждую клевету и сплетню, что прошла через твои руки, а? И мои слова тоже, извращённые, да, извращённые под твою позицию. Конфетка ребёнку. Во имя Христа, я вырву всё, что ты нацепил на свою самодовольную рожу.
— Только не ты.
— Думаешь, что сможешь вечно убегать от последствий.
— Брат, у нас договорённость, а?
— Как стучащий кружкой барыга.
— У нас есть договорённость или нет? Давай объясню в любимом ключе. Минотавр, Боб, Руби, Сатана, предвыборная гонка с птеранодоном в шкафу, всё остальное.
— Что за птеранодон?
— Птеранодон. Кожекрылый ублюдок. Голова — как подводная лодка.
- Ты про динозавра?
— Ну, наконец-то ты проснулся, а? Да, Сынок Джим, динозавр — думал это всколыхнёт твои непотребные уши.
— Чего непотребного в моих ушах?
— Да ладно, я же сколько говорил — птеранодона подбили за растрату клубных денег, так? Потратил их на смерть и кровавое убийство.
И Эдди перевернул стол и сделал несколько подготовительных ударов ножом. В баре не было никого кроме бармена, который сидел, читая ободранную книгу про нервные окончания. Так что меня могло защитить только старое доброе обаяние.
— Что у тебя впереди, Эдди? Прошли годы. Ты выбираешь кусты по совету радио и ты стареешь. О да — выставка завтрака, принесённого медсестрой, если тебе повезёт.
Эдди отшвырнул в сторону груду стульев и приблизился.
— Я уже молчу про твои воспоминания. Движение формирует горькую улыбку, псы пятнают путь, любовь отвергнута. Гардеробный пень и серая дрожь — вот твой последний час.
Эдди широко машет справа налево, а я отпрыгиваю назад и обегаю столы.
— Всеобщая девальвация, Эдди. Пинбол назойливо повторяет тебе похоронный звон. Незнакомец стоит над тобой, лопатой отделяя тебя от мира. Ты почернеешь и будешь испускать метан раньше, чем кто-нибудь всплакнёт о тебе.
