— Ни одного человека, — заверил Рольф. — А уж тем более никакой старой женщины… Только этих трех типов. Где Говард?
— В одном из домов на другом краю деревни, — нетерпеливо ответил я. — Мы заберем его позже.
Я опустился на колени рядом с Темплесом. Он все еще был без сознания, но открыл глаза, когда я поднял его голову, чтобы нащупать один из нервных узлов на затылке. Я знал, что это прикосновение очень болезненно, но мне нужно было привести его в чувство. Вполне вероятно, что от того, найдем мы мнимую старуху или нет, зависела не только его жизнь, но и наша.
Глаза Темплеса засверкали, как только он узнал меня. Лоури открыл рот, но я опередил и подчинил его себе, изо всех сил препятствуя тому, чтобы он говорил по собственной инициативе и произносил мое имя.
— Послушайте, Лоури, — быстро сказал я. — Нам нужно найти Айри. Я думаю, что старуха очень хорошо знает, что именно происходит в Инсмаусе. Где она? Она живет здесь? В вашей деревне?
Губы Темплеса задрожали. Лоб покрылся каплями пота, а кадык задвигался вверх-вниз, когда он попытался ответить. Но все, что он смог выдавить из себя, — это набор непонятных хриплых звуков.
Затем все произошло довольно быстро. У меня снова появилось ощущение, что мы не одни, и я почувствовал присутствие чужого, невероятно злого сознания. Темплес неожиданно приподнялся, изогнувшись, как лук, издал короткий крик и… умер.
— Что случилось? — испуганно спросил Рольф.
Я медленно опустил ослабевшее тело Темплеса на пол, встал и повернулся к Рольфу и Шеннону.
— Он умер, — сконфуженно произнес я. — Я не понимаю, как это произошло. Он…
— Темплеса убили, — глядя на меня, с уверенностью произнес Шеннон.
Я уставился на него.
— Убили? — повторил я. — Но почему ты так думаешь?
Шеннон нервно сглотнул. Его лицо побледнело, а руки задрожали.
Он медленно подошел ко мне и дотронулся до моей правой руки.
Это было похоже на удар молнии — неожиданно, ярко и больно. Я невольно отпрянул и попытался освободиться от хватки Шеннона. Но его рука крепко держала мои пальцы.
И я увидел картины…
В первое мгновение я подумал, что нахожусь в абсолютно чужом окружении, мире, который не имеет никакого отношения к реальному, но потом понял, что до сих пор остаюсь в маленьком доме в Инсмаусе.
Однако теперь я видел… глазами Шеннона!
Все вокруг было окрашено только в черный или белый цвет и их оттенки. То, что должно быть темным, было светлым, и наоборот. Мерцающая свеча на камине излучала темноту, а силуэты Шеннона и Рольфа выделялись светлыми пятнами на фоне черного прямоугольника дверного проема.
Но я видел не только тени.
Над нашими головами, в полуметре от голого деревянного потолка, висела паутина из тонких блестящих нитей серого цвета. На первый взгляд их сплетение казалось бессмысленным, тем не менее оно образовывало искусный и очень сложный узор.
И эта паутина двигалась! Везде, где нити соприкасались и скрещивались, пульсировали крошечные, ярко сверкающие световые точки, напоминающие звездочки. Тонкие нити мягко покачивались, как от невидимого дуновения ветра. Из середины сети отходила трубочка в виде длинного отростка, который соединял паутину с затылком Темплеса.
— Боже мой! — прошептал я. — Что это?
Шеннон не ответил. Вместо этого он указал на дверь в противоположной стене комнаты. Паутина распространялась и туда. Тонкая пульсирующая часть мощной серой паутины проникала через закрытую дверь прямо в соседнюю комнату. Я догадывался, что увижу там. Несмотря на это, мое сердце бешено заколотилось, когда я, крепко сжав руку Шеннона, пересек комнату и открыл дверь.
Жена Темплеса еще спала, а из колыбели, стоявшей рядом с кроватью, доносились слабые, похожие на мяуканье звуки, которые издавал проснувшийся младенец. Внутренне сопротивляясь, я нагнулся к ребенку и, к своему ужасу, увидел серебряную, еще очень тонкую нить, которая, словно гибкое щупальце, медленно спускалась из паутины под потолком, чтобы прикоснуться к нежному затылку малыша.
Не выдержав этого зрелища, я выдернул свою кисть из руки Шеннона, отвернулся и выбежал из комнаты. Ужасное видение исчезло, и комната вновь приобрела свой обычный вид. Однако мне все еще казалось, что я вижу страшную подергивающуюся паутину.
Шеннон последовал за мной. Когда же я повернулся к нему, то увидел, что взгляд молодого человека застыл, его пальцы подрагивали, а губы все время шевелились, хотя он не произносил никаких звуков.
— Что с ним такое? — спросил Рольф.
Он тоже заметил странное поведение Шеннона, хотя в отличие от меня не видел страшной пульсирующей паутины, которая незримо висела над нами в комнате.
Я дотронулся до руки Шеннона и заставил его посмотреть на меня.
— Шеннон! — громко сказал я. — Что с тобой? Говори!
— Пожиратель душ… — пробормотал молодой колдун.
Он все еще выглядел оглушенным и произнес это так, словно обращался к самому себе. Казалось, он был настолько поражен своим открытием, что не мог преодолеть шокового состояния. Мне никогда в своей жизни не приходилось видеть такого глубокого потрясения.
— Это… это он, Джефф. Я не ошибаюсь… — запинаясь, проговорил Шеннон.
— Что ты имеешь в виду? — спросил я намеренно громко.
Шеннон смотрел на меня широко раскрытыми глазами.
— Они все так… Правда?
Неожиданно он подскочил к человековолку, который до сих пор лежал без сознания, и замер в ужасе. Шеннон ничего не сказал, но я и без того знал, что он увидел: пучок блестящих нитей паутины, которые впивались в затылок этого несчастного существа. Точно так же, как и в Курда, Лоури и всех остальных жителей мужского пола в Инсмаусе.
— Нет, — запинаясь, проговорил он. — Только не это… Только не это…
Я протянул Шеннону руку, но остановился в замешательстве.
— Что случилось, Шеннон? — спросил я, глядя на него с растущим беспокойством. — Что с тобой?
— Просто он наконец-то понял, что они обманули его, Роберт! — раздался голос позади меня.
Голос, который я хорошо знал.
Голос моего отца!
За моей спиной стоял темный, наполовину прозрачный силуэт. Призрак был похож на большую тень, как всегда окруженную мягким ореолом печали, когда он вел разговор со мной из царства мертвых.
Но не только я услышал его голос — Шеннон тоже очнулся, переборов оцепенение, и повернулся к нам. Его глаза округлились, как только он увидел темноволосого мужчину с белой прядью в волосах. С такой же прядью, как и у меня, когда я смывал краску с волос.
— Роберт? — все еще не веря себе, прошептал Шеннон. Его взгляд лихорадочно заметался. Какое-то время он пристально смотрел на меня. В его глазах стоял такой ужас, что я невольно отступил на шаг назад. — Роберт! — повторил он. — Значит ли это, что ты…
