Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 33
– Ты сначала отгадай, – сухо ответила Мара, и лицо ее на глазах начало стариться: глаза – тускнеть, щеки – обвисать, заострился нос, поредели волосы.
– Да смерть это, что же еще! – как можно беззаботнее произнесла Анжи, хотя голос ее на последнем слове предательски дрогнул.
– А-а-а-а!!! – завопила Мара, хватаясь за голову. Одним рывком она опрокинула стол. От грохота дом пошел ходуном, по стенам пробежали трещины, книги посыпались на пол, музыкальный центр обрушился.
– Ну вот, опять пожрать не дали, – сокрушенно посмотрел на свои испачканные в супе колени тощий старик с совершенно лысой головой. Вместо рубашки и брюк на нем была черная кольчуга и черные же кожаные штаны, и только хмурился он по-старому.
– Бежим! – Анжи дернула за собой Глеба и кинулась к выходу. Мара, занятая какими-то своими внутренними проблемами – она продолжала доламывать все, имевшееся в избушке, – не сразу заметила, что гости уже уходят. Ее крик достиг их уже на улице:
– Не пускай!
И тут же ожили черепа на заборе. Глаза в них засветились ярче, колья забора стали гнуться, преграждая путь.
– Куда дальше? – заметалась между жердинами Анжи.
– К реке Смородине! На той стороне они бессильны.
Анжи хотела было бежать за избушку, но Глеб потянул ее обратно в овраг.
– Давай через Калинов мост, дальше они тебя не достанут.
– Как это – меня? А ты?
Они на «мягких точках» съехали в овраг, и только сейчас Анжи разглядела, что это никакое не болото, а самая настоящая речка, узенькая, еле различимая. Слева, за пышным кустом, виднелся широкий добротный мост.
За их спинами взметнулся очередной крик. Черепа, оседлав жерди, мчались с бугра вниз.
Анжи вцепилась в подол футболки Глеба и, захлебываясь от быстрого бега, ринулась к мосту.
– Экхе, экхе! – Из-за моста не спеша поднялась змееподобная голова. Голова широко зевнула, мелькнул между острыми зубами тонкий раздвоенный язык. – Все бегаете? – голосом известного артиста Папанова поинтересовался Змей. – Все суетитесь?
– Не пройдем, – затормозил около самого моста Глеб. – Это Змей Горыныч, он мост охраняет, надо какого-нибудь богатыря ждать.
Анжи в отчаянии оглянулась. Мара верхом на метле кружила над развалившейся избушкой, на чудом уцелевшем пороге в огненно-красном свете стоял гигантский Кощей.
– Чур меня! Чур меня! – шептала Анжи, мелкими шажками пробираясь вперед.
Змей вытащил из-под моста оставшиеся две головы и для пробы дыхнул огнем. Получилось впечатляюще.
И тут Анжи услышала знакомое пение. На сухом дереве, расправив крылья, сидела птица Гамаюн, кокошник на ее голове ярко полыхал.
– Вперед! – Анжи снова вцепилась в помятую футболку духа и решительно ступила на мост.
– Экхе, – Змей выставил вперед лапу. Анжи легко перемахнула через нее, выпустив Глеба.
– Я остаюсь, – Глеб устало усмехнулся.
– Пойдем! Граница скоро закроется!
– Не надо…
Со всей злобой, накопившейся за последние месяцы, она пнула путавшуюся на дороге лапу Змея и шагнула обратно.
– Ты! Пойдешь! Со мной! – крикнула она, срывая голос, обежала вокруг и толкнула Глеба в спину. По инерции он пробежал несколько шагов вперед. Анжи догнала его и толкнула снова. На третьем пинке дух добежал до конца моста и обернулся.
– Не оглядывайся! Там не твое!
Анжи вновь схватила Глеба за футболку и поволокла его наверх. Птица пела все громче, свет от нее расходился все дальше. В его лучах четко выделялись две фигуры.
Тургенев держал Лутовинова под руку. Шел он чуть согнувшись, потому что предок был заметно ниже. Разговор заметно увлек обоих. Тургенев хмурил кустистые брови и что-то бурчал себе в бороду.
– А! Ну, наконец-то! – заметил классик вновь прибывших. – Я и не чаял. Если это все, то мы пошли.
Анжи, не в силах что-то вымолвить, только кивнула. Все получилось. Вызванный дух Тургенева увлек за собой Лутовинова, и теперь они возвращаются домой. Больше на тело Глеба никто, кроме собственного духа, предендовать не будет. Ее жизнь и жизнь ее друзей теперь тоже в безопасности.
Лутовинов с Тургеневым неспешным шагом отправились к реке.
– Да! – остановился Иван Сергеевич. – Там кое-кто остался, – он повертел рукой, пытаясь точнее подобрать слово. – Ну, да вы разберетесь.
Анжи опять кивнула, протянула руку, чтобы привычно ухватить Глеба за футболку и нащупала пустоту. Рядом никого не было. Перед писателем и его предком, как заяц, показывающий дорогу, зигзагом мчалась светлая фигура. Глеб бежал обратно.
– Стой!
Анжи сорвалась с места. Ярость билась в ее ногах, пульсацией стучала в голове. От крика Глеб вздрогнул и остановился. В два прыжка Анжи настигла его и сбила с ног.
– Из-за тебя! Из-за тебя все! – орала она ему в ухо.
Глеб не шевелился. Он просто лежал лицом вниз.
– Ты гад! Гад! Понял?! Из-за тебя!
В бессильной ярости она колотила Глеба по спине, понимая, что больше не сможет сдвинуть его с места.
Птица Гамаюн громко вскрикнула и сорвалась с ветки.
– Она улетает, – прошептала Анжи, глядя вслед упитанной тушке. – Улетает!
Птица сделала круг над кладбищем и повернула обратно. Сложив крылья, она камнем рухнула вниз. Прямо на лежавшего на холме Глеба.
Вместо последней главы и эпилога
Анжи пришла в себя оттого, что рядом с ней кто-то возился. В «Веселом Джеке» плясал огонь, из прорезанного глаза выглядывали.
– Извините, вы не подскажете, куда пошел Тургенев? – осведомился призрак, зябко передергивая плечами – одет он был не по сезону.
– Домой, – просто ответила Анжи.
– Как домой? А я?
– А кто вы? – Анжи до того устала, что даже удивляться не могла.
– Я его почитатель, поклонник. Я знаю все его произведения. Я читал все рукописи. Я следую за своим кумиром по всем мирам. Он не мог уйти без меня!
Анжи слабо усмехнулась. Так вот кого здесь оставил классик! Видимо, и в XIX веке здорово уставали от назойливого внимания.
– Ну, жди теперь, – хмыкнула она, расправляя плечи и с удовольствием потягиваясь. – Теперь до Вальпургиевой ночи[7]проход открыт не будет.
Она подняла голову. На третьем этаже ярко горел свет, на фоне штор мелькали тени.
Глеб вернулся, значит, Хэллоуин подошел к концу.
– Лентяй, – толкнула она в бок Серого. – Что выбираешь – радикулит или воспаление легких?
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 33
