Она надавила на правую кнопку и одной рукой ловко надела свой шлем.
– …немедленно, – поприветствовал ее монотонный голос автоматического переводчика. – Повторяю: нарушивший приказ флайер ктенкри должен приземлиться немедленно.
– Если вас хоть сколько-нибудь интересует открытый нами кабель, советую не мешать нам, – заговорил Хафнер. В голосе ученого не было и намека на колебания, терзавшие его минуту назад. – В нашем распоряжении находится хрупкое оборудование, необходимое для управления производящей кабель машиной. Так что оставьте нас в покое. Мы продолжаем полет.
Не дожидаясь ответа, он наклонился и вырубил связь.
– Отлично, – сказал он Кармен. – А теперь делаем два круга и летим на юго-запад, к тому месту, где разбился флайер номер два.
– Может, все-таки раскроешь свой секрет? – спросила она, выруливая направо.
– Никакого секрета нет, просто интуиция. Как ты правильно заметила, мы уже несколько раз летали над этим районом. Но флайер номер два разбился, когда летел точно на юг, так что, выбрав южное направление, мы ни за что не пропустим место аварии.
Кармен задумалась. Да, план Хафнера казался вполне разумным: что-то вроде длинного подземного соленоида или антенны запросто могло вызвать подобную зависимость направленного действия. С другой стороны, случай мог быть единичным.
– Надеюсь, ты прав, – вслух произнесла она, а в душе пожалела о том, что узнала о намерении Хафнера только сейчас, когда не оставалось времени для дискуссий. – Ну, и что мне делать – петлять над этим районом в надежде, что наши преследователи когда-нибудь лягут на курс север-юг?
– Совершенно верно. Я надеюсь, у них хватит ума понять, что достаточно просто не терять нас из виду: ведь когда-то топливо кончится и мы так и так приземлимся. Они могут сколько угодно держать нас под прицелом – но зачем же стрелять? Черт!
Кармен дернулась от неожиданности, и автоматика флайера послушно повторила ее движение. По обеим сторонам всего в нескольких метрах от них внезапно появился вражеский эскорт. Только сейчас, оказавшись так близко от врага, Кармен поняла, как далеко они зашли.
– Кармен! – Дикий окрик Хафнера был полон бешенства и недоумения.
– Ничего не понимаю! – Она затрясла головой. Ее нервы тоже были на исходе. – Двадцать секунд назад они отставали от нас на пятнадцать километров – и я не видела, как они нас догнали.
Она замолчала, сосредоточивая все внимание на приборах. «И все-таки, несмотря на все совершенство их техники, – уговаривала она себя, – мы знаем то, что им неведомо. Но как теперь воспользуешься этим знанием – ведь они буквально висят на хвосте! Ни одно движение от них не ускользнет».
Вдруг ей в голову пришла отчаянная мысль. Эх, была не была!
– Вдохни-ка поглубже, Питер, – скомандовала она, – и держись покрепче. Сейчас что-то будет.
Опрокинутым торнадо навстречу им несся Олимп. Оттянув рукоятку, Кармен включила газ на полную мощность, и флайер пулей выстрелил в облака. Противник тут же повторил головокружительный маневр – без малейших усилий, отметила Кармен; он не отстал и тогда, когда она круто свернула на юг. Теперь конус Олимпа мелькал где-то справа от них – далеко внизу. Двигатель флайера номер два отказал именно здесь… Сжав зубы, она выключила репульсары. Внезапная тишина оглушила ее. Она искоса глянула на Хафнера: его губы тоже превратились в ниточку, но в глазах светилось понимание. Сосредоточив внимание на клапанах и переключателях, она стала лихорадочно вспоминать все, что учила когда-то по теории планеризма. К сожалению, повторение пройденного заняло всего несколько секунд.
– Ты имеешь понятие, сколько времени мы сможем продержаться в свободном падении? – голосом прилежного ученика любезно осведомился Хафнер.
– Никакого. – Она попробовала было подыграть ему и ответить в той же непринужденной манере, но актрисы из нее не вышло. – Я выключила двигатель на взлете, так что пока с нами все в порядке. Все зависит от технических характеристик этой машины, а я понятия не имею о том, как она планирует. Как только выйдем из зоны крушения, надо сразу включать двигатель. Никак не соображу, на сколько нам нужно продвинуться и сколько времени у нас в запасе.
Хафнер развернулся и взглянул в окно.
– Не отстают, да? Интересно, как мы сможем рассказать об этом, если… Ого! Он, кажется, немного снизился. – Кармен посмотрела со своего бока. – И второй тоже. – Неужели уже началось? Ни вспышки, ни грохота…
– Держись, – сказала она Хафнеру, – иду ва-банк.
Она налегла на рукоять – нос флайера резко задрался вверх, и они ринулись в небо. Если репульсары преследователей еще не сдохли, конвой рванет следом… А скорость флайера и так на пределе, так что придется отказаться от борьбы и ее план рухнет…
– Они продолжают снижаться! – крикнул Хафнер, возбужденно стуча кулаком по приборной панели. – Они падают. Получилось!
Вместо ответа Кармен с шумом выдохнула воздух, только теперь осознав, что все это время она почти не дышала. Мотор работал исправно, и она плавно свернула направо. Когда флайер взял курс на запад, она рискнула задействовать репульсары. Они включились с первой попытки, и, выруливая к Олимпу, Кармен во второй раз вышла на радиосвязь.
– Внимание, агрессоры, – сказала она. – Мы приказывали вашим этажеркам убраться с дороги. Теперь с ними покончено. Если вам дорога жизнь, вы немедленно покинете Астру. – Оборвав связь, она с напряженной улыбкой повернулась к Хафнеру. – Может, этим все и кончится – так пусть хотя бы растеряются.
Но Хафнер не отрывал глаз от окна.
– Кармен, а не могла бы ты снова слетать туда, где они свалились? Я не уверен, но, похоже, началось.
И в самом деле, процесс пошел. Поначалу, конечно, почти незаметно. Для тех, кто находился на борту ракеты мзархов, единственным сигналом послужила легкая вибрация, хотя и необъяснимая, но не внушающая беспокойства, а внимание воинов, покинувших ракету, было устремлено в другую сторону, так что никто не заметил, как металлические опоры, соприкасавшиеся с землей, стали таять. Гигантские корабли погрузились в землю по самое брюхо… и продолжали медленно тонуть. Когда воздух огласился безумным воем аварийных сирен, было уже слишком поздно. Боковые репульсары, наполовину разрушенные, ни на что не годились.
Сидящие внутри так ничего и не поняли. Корабельные помещения, тщательно укрепленные на случай атаки, превратились в западню. Шок замедлил все реакции, и мзархи приняли смерть, в ужасе наблюдая за тем, как распадаются стены, как рушатся потолки и как тает, уходя под землю, тяжелое вооружение – подобно сахару в теплой воде. И поскольку внутри оставались те из захватчиков, чья жизнь казалась командованию более ценной и кто не стал рисковать, выходя наружу, основные войска оказались предоставленными самим себе, обезглавленными – без старших офицеров, без тактиков и связных… без артиллерийской поддержки, без коммуникационных линий и без укрытия.
