Книга Перешагнуть через смерть - Леонид Резник

Первой вернулась боль, и Алекс понял, почему ему так хотелось умереть. Потом проявились и другие воспоминания. Магду убили… отрезали голову… И все это – не кошмар, все произошло на самом деле. Умереть захотелось еще сильнее. Но в данный момент он был явно жив, и суицидальных наклонностей за ним никогда не водилось. Вместе с болью вернулся слух, возможность двигаться… с трудом… А если открыть глаза, то и зрение.

Он лежал в маленькой комнатке офисного типа на диване. Совсем рядом находился стол с креслом. Левую руку обхватывала манжета стандартного мобильного медцентра, от манжеты отходил жгут проводов и трубок. Сам медцентр стоял в полуметре от дивана, пофыркивал и подмигивал зелеными и оранжевыми огоньками. Во рту и гортани ощущалось нечто инородное. Свободной правой рукой Алекс нащупал пластиковую трубку. Провел по ней пальцами. Трубка соединялась с тем же жгутом медцентра.

В принципе новости были хорошие (если после гибели Магды вообще можно было называть хорошими любые новости). Во-первых, обстановка не наводила на мысль о плене. Никаких кандалов, никаких решеток. Во-вторых, если он не в больнице, то состояние здоровья не должно вызывать беспокойства. В-третьих… было еще какое-то «в-третьих», но Алексу никак не удавалось вспомнить. Чем старательнее он пытался думать, тем страшнее становилась боль. В его груди явно копошилось семейство голодных мышей. Вместо позвоночника ощущалось некое огненное копье, протыкающее тело от затылка до копчика. Желудок… или в нем кипятили серную кислоту, или мыши из груди выгнали туда самого беспокойного члена семейства. И это называется: о состоянии здоровья можно не волноваться?

В комнату вошел человек в форме мальтийской полиции. Невысокий, смуглый, с короткими усиками.

– Капитан Кайл Дебоно, – представился полицейский. – Я начальник этого отделения. Алекс Минаков, если я не ошибаюсь?

– Да, – просипел Алекс. Не то чтобы пластиковая трубка мешала говорить, сил с трудом набралось даже на одно слово.

– Не так давно Европол разыскивал тебя за участие в перестрелке на «Жемчужине Средиземноморья». – Мальтиец с интересом разглядывал Алекса. – Шумное дело, множество убитых, огромные разрушения. Ты великолепно замел следы, словно сквозь землю провалился. Но месяца не прошло, а ты уже участвуешь в еще более масштабной бойне. Я внимательно изучил твою биографию. Как тридцать два года до этого ты ухитрялся ни во что не вмешиваться?

Алекс не ответил. Вопрос был явно риторическим.

– Занимался йогой? – неожиданно спросил полицейский.

– Что? – прохрипел Алекс.

– Йогой занимался? – повторил мальтиец. – Ну, медитация, асаны, дыхательные упражнения?

– Нет, – ответил Алекс. – Никогда.

– А как ты сумел на несколько часов остановить сердце?

– Я… – слова давались Алексу с боем, – ничего… не останавливал.

– Правда? – изумился полицейский капитан. – А почему же тогда тебя посчитали трупом, когда вытащили из дома?

– Не знаю. Ошиблись.

– Возможно. Хотя с трудом верю, чтобы опытные полицейские медики так ошибались. Никакой сердечной или дыхательной активности – достаточная причина, чтобы попасть в морг. А вот часиков через двенадцать, когда патологоанатомы начали разбираться с трупами, выяснилось, что один из трупов очень даже не мертв. Этим воскресшим из мертвых оказался любитель приключений Алекс Минаков. Возникло впечатление, что ты просто очень хитро пытался выкрутиться и на этот раз: весь извозился в крови и остановил сердце с дыханием. Когда же тебя отмыли, то выяснилось, что ты даже не ранен.

«Сукин сын Винченце, – подумал Алекс, – недаром все гоняются за твоим лекарством. Вот так я и выжил».

– Правда, – продолжал Кайл Дебоно, – у тебя на теле были следы ранений. Серьезных ранений, возможно, даже смертельных. Мне сказали, что они получены как минимум месяца четыре назад. Но я же говорил тебе, что тщательно изучил твою биографию?

Алекс кивнул. Это оказалось даже болезненней, чем говорить.

– Так вот, все платежи по твоим кредитным чипам, все твои перемещения, та информация, которую удалось вытянуть о твоей работе в банке, – ничего не говорит о том, что ты был тяжело ранен. Ты летал в Германию, Австрию, Швейцарию, про Италию можно не упоминать – она под боком. Очень насыщенная жизнь. Ни одного свободного дня, чтобы залечить ранения, после которых люди лежат в больнице месяцами. Если вообще выживают. У тебя есть двойник? Кто-то другой пользовался твоими документами, работал в банке, пока ты сражался в еще не известных нам войнах?

– Нет. – Алекс прикинул, что «специалисты» по заживанию ран не могли осматривать его недавно. А с учетом быстродействия винченцевских нанороботов его раны могли зажить намного успешнее за последние часы. Стоило рискнуть. – Я был ранен четыре года назад, я служил в миротворцах. Ваших знатоков пора увольнять. Сам взгляни на раны.

– Я не собираюсь… – начал было возражать полицейский, но Алекс сумел отбросить одеяло и приподнять легкую казенную рубашку. Поскольку сил у него было немного, Кайлу Дебоно пришлось помочь. Скосив глаза, Алекс сумел взглянуть себе на грудь. Он оказался прав. Раны заживали чертовски быстро. Еще часик-другой, и от них бы не осталось следа.

– И это раны четырехмесячной давности? – спросил Алекс.

– М-да… – Капитан задумался. – Что-то наши медики начудили. Сначала похоронили досрочно, потом запутались с характеристикой ран. Как-то все связанное с тобой очень сомнительно выглядит. Вот в чем я с ними согласен, тут они правы однозначно, что тебя очень долго морили голодом, и ты находишься на грани полного истощения. Ты вообще не хочешь рассказать мне, что произошло? Или заявишь, что будешь говорить только в присутствии твоего адвоката?