— Правда? — недоуменно откликнулась Моника. — И что же?
Энн искоса бросила шутливый взгляд в сторону Кэй.
— Что я должна вдохновить тебя на новый подвиг, — озорно рассмеявшись, сказала она. — На этот раз на подвиг высокого искусства.
Кэй изумленно вскинула брови.
— Это ты о чем?
— О том, что было бы неплохо утереть нос этому очкарику-аферисту. Ты ведь точно не первая и, безусловно, не последняя жертва его обольщения. Вот и отмсти ему за всех сразу. Но в первую очередь, конечно, за себя. Он будет сражен наповал, можешь мне поверить.
— Я уже верю! — оживилась Моника. — Хотя ты еще не сказала, как ей это сделать. Каким способом…
— Подожди-ка, — остановила ее Кэй. — Пусть Энн сначала расскажет, откуда она знает Фабьена.
— Так его зовут Фабьен? — равнодушно уточнила Энн и небрежно махнула рукой. — Так себе имя. Не впечатляющее. Как раз для очкарика.
— Я не поняла, ты знакома с ним или нет? — продолжила допытываться Кэй.
Энн недоуменно пожала плечами.
— Конечно нет, что за вопрос?
— Тогда откуда же ты знаешь, что он очкарик?
Энн немного замялась, а потом ткнула себя острым ногтем в грудь.
— Ясно. Интуиция… — с облегчением выдохнула Кэй.
— Именно, — взяв с подноса бокал шампанского, подтвердила Энн. — И именно она мне подсказывает, что ты должна обскакать этого горе-художника, нарисовав что-нибудь выдающееся. Что-нибудь такое, чтобы о тебе заговорили не только любители живописи, но и владельцы разных выставочных залов и галерей. Чтобы они мечтали заполучить твои шедевры. Ты понимаешь меня?
Кэй улыбнулась, отрицательно покачивая головой.
— Не понимаю. И понимать не желаю. Потому что все это пустая и никому не нужная затея. Давайте лучше поговорим о чем-нибудь другом. Я с вами обеими так давно не виделась!
Она обняла своих подруг, но Энн обиженно отстранилась.
— Я мчалась сюда как сумасшедшая, бросила все, только для того, чтобы поздравить тебя… Нет, даже не так… Только для того, чтобы увидеть тебя. Увидеть вот такой красивой и счастливой и наконец успокоиться. Не думать больше о том, как тебе здесь живется в одиночестве, а ты… ты даже не хочешь меня слушать, — сбивчиво сказала она.
Кэй и Моника переглянулись.
— Ну что ты, Энн, как ты можешь?.. — с упреком произнесла Кэй. — Я готова слушать тебя хоть целый день… или ночь… Как в Динане… И готова не раздумывая принять любой твой совет… так же, как я сделала тогда, но… То, что ты посоветовала мне сейчас, это не для меня. Я никогда даже не пыталась ничего нарисовать, потому что знала заранее — у меня не получится. Да и ни к чему мне это. Тем более сейчас.
— Вот как раз сейчас самое время доказать и этому Фабьену, и Ласло, и себе самой, что прошлое для тебя ничего не значит, что ты можешь победить еще оставшиеся от него страхи, искушения и сомнения. Что ты можешь начать новую жизнь с человеком, которому доверяешь — иначе бы ты не согласилась стать его женой, правда? — и бросить вызов человеку, который обманул твое доверие. Тогда они оба поймут, что ты не боишься встречи с ним. А если не боишься, значит, он тебе и вправду безразличен. И эта свадьба, она… она не на один день, а на долгие-долгие годы… — вдруг задрожавшим от волнения голосом завершила Энн.
Кэй и Моника растерянно, изумленно и в то же время недоверчиво уставились на нее, видимо не находя слов для ответа.
Первой сумела отыскать их Моника.
— Никогда бы не подумала, что заядлая мотоциклистка может так формулировать, — покачивая головой, прошептала она. — Прямо настоящий психолог. Мне даже хотелось законспектировать.
— Энн, ты меня удивляешь уже второй раз, — сказала Кэй. — Первый — ранним утром в Динане, когда ты сказала: «И это письмо, и это утро со временем забудутся, им на смену придут другие… Да и ты со временем тоже будешь другая, надо только подождать… И сделать первый шаг к себе другой». Если честно, после разговора в баре я не ожидала от тебя таких слов. Ты выглядела такой бесшабашной, да и манера выражаться была совсем другой, и вдруг такая перемена…
Энн усмехнулась, задумчиво повертев в пальцах высокий бокал.
— Перемены — это не самое худшее, что может случиться с нами в жизни. Даже если мы и не ждем от них чего-то лучшего. Прямо как ты сегодня, — внимательно посмотрев Кэй в глаза, сказала она. — Но и это тоже переменится.
— Когда я соглашусь рисовать картины?
— Когда ты осмелишься нарисовать хотя бы одну, — поправила ее Энн. — Не вспоминая при этом о Фабьене.
— О чем это здесь секретничают наши дамы, да еще с такими серьезными, сосредоточенными лицами? — шутливо осведомился подошедший к ним Ласло. — А ну-ка, признавайтесь: что обсуждаете? Уж не скромную ли персону того, кого ваша подруга неизвестно почему выбрала в мужья? — Он обнял Кэй за талию и нежно прижался щекой к ее щеке.
— Как раз выбор нашей подруги нас очень даже устраивает и нисколечко не удивляет, — непринужденно откликнулась Энн. — Еще бы, такой симпатичный, веселый, да еще внимательный, заботливый и деловой мужчина. Я слышала, у вас тоже есть собственный цветочный магазин?
— Да, в Шопроне. Но я собираюсь продать его, мне ведь теперь нужно перебираться в Будапешт.
— Давно пора, — отпив немного шампанского, прежним тоном заметила Энн. — Кэй просто необходимо расширяться, и не только в смысле площади магазина. Ей нужно стремиться к творческим горизонтам. По-моему, из нее получился бы неплохой художник. Я уже предложила ей сделать, так сказать, пробу кисти, но она почему-то отказывается…
Ласло озадаченно сдвинул брови, потом посмотрел Кэй в глаза и, весело рассмеявшись, сказал:
— А что, по-моему, хорошая идея! Тем более что у тебя есть друг — владелец галереи… Как его? Сэндос, кажется…
— Сэндос? — оживилась Энн. — Наверное, американец?
— Он самый, — кивнул Ласло. — Его родственники просто дня прожить не могут без букета цветов. Так что они будут счастливы увидеть их на картинах своей спасительницы, даже если в качестве цветов будет изображен такой вот увядший чертополох, — он небрежно кивнул в сторону фиалок.
— Не говори о том, в чем совершенно не разбираешься! — высвободившись из его объятий, раздраженно выпалила Кэй. — Это не чертополох, а букет фиалок! А идея Энн вовсе не хорошая… Она ужасная… Как и сама Энн сегодня!
Кэй выбежала из гостиной. Моника, бросив разъяренный взгляд на нежданную гостью, следом за ней. Энн и Ласло остались стоять на месте.
— Ничего, у невест часто бывает нервный срыв, — спокойно сказала Энн, сделав большой глоток шампанского. — Эмоции зашкаливают. Это нормально.
Ласло тяжело вздохнул, устремив неприязненный взгляд на картину. Энн взяла со стола бутылку виски и протянула ему.
