Значит, я никогда больше не увижу его, сделала она неутешительный вывод, и винить в этом мне следует только себя. И поделом: нечего совать свой нос в чужие дела. Норман предупреждал меня…
Неожиданно Саре пришло в голову, что самое несчастное существо на свете не Норман, а она сама.
— Я знаю только одно: ты хочешь его, — без обиняков заявила Мэган. — Я лишь не понимаю, почему ты не борешься за него.
— Потому что Норман ни в ком не нуждается и никого не любит, — ответила Сара, закрывая сейф, куда положила выручку. — Он охраняет свой покой, как какой-то секретный объект. У него даже друзей нет. Разве я могу влюбиться в такого мужчину?
— Дай подумать. — Мэган, чтобы облегчить процесс, даже подперла голову рукой — на манер роденовского «Мыслителя». — Парень — летчик, красив как греческий бог, и ты ему явно нравишься. В наше время такое сочетание редкость. Если ты не уцепишься за него обеими руками, я объявлю тебя сумасшедшей.
— Я уже… — проронила Сара чуть слышно.
— Ого! Молодчина! — одобрила Мэган и спросила, интимно понизив голос: — И как он?
— Я имела в виду, что он сводит меня с ума, — строго пояснила Сара.
— Ну разумеется, ты именно это имела в виду! — Мэган ухмыльнулась. — Летчик, божественно красив, неравнодушен к тебе и хорош в постели. Слушай, купи мне лотерейный билет — у тебя самая счастливая рука в графстве! Сара, ты можешь отправиться за ним хоть на край света, я присмотрю за твоим салоном. Чего ты ждешь?
— Не выдумывай! — Сара открыла коробку, которую принес Норман, и, вынув из нее одну конфетку, протянула ее Мэган. Та помотала головой. — Если отношения между мужчиной и женщиной строятся только на симпатии друг к другу и на постели, то они продлятся недолго. В основе их должна лежать любовь.
— Вы только послушайте ее! — возмутилась Мэган, уперев руки в бока. — Читаешь мне лекцию о любви, а сама что делаешь? Забудь ты о своей теории, подруга, и поживи немного настоящей жизнью, а то выпустишь из рук самый счастливый лотерейный билет! Боже мой! Если тебе не нужен этот красавец, тогда я попробую подкатить к нему.
Сару обуяла ревность. Она уже собралась произнести «нет», но вовремя вспомнила поговорку о собаке на сене.
— Ага! — Мэган направила на нее указательный палец. — Попалась! Если бы ты видела себя, когда я сказала это, ты поняла бы, насколько глубоко завязла с этим парнем! Не исключено, что ты влюбилась в него, сама того не зная.
— Не влюбилась, — твердо возразила Сара, отправив в рот еще одну конфету.
Жгучая ревность, рассуждала Сара, которая обуяла меня при одной мысли о том, что Мэган станет встречаться с Норманом, — чисто физическая реакция, и ничто иное, поскольку мы с Норманом не любим друг друга.
Любви между нами просто быть не может. Любовь — это не смесь жизненной неразберихи и нервных пререканий. Любовь — это стабильность, прочность, доверие и надежность. Любовь — это то, что было между мной и Ником и чего, я уверена, больше никогда не повторится.
Не повторится?
Сара поставила коробку на стол.
— Вот это дело! — одобрила Мэган. — Если хочешь поймать такую рыбку, как Бейкер, ты должна заботиться о своей фигуре.
— Он сказал, что у меня прекрасное тело.
Мэган издала протяжный стон.
— Хочу иметь мужчину, который боготворил бы меня! Говоришь, Норман тоже не знает, что влюблен в тебя?
— Повторяю, я не влюблена в него.
— Ты не любишь его и не хочешь, чтобы он остался…
— Конечно, хочу. Я бы не проколола ему шины, если бы не хотела этого.
Мэган издала ликующий возглас.
— Господи, зачем я только сказала ей это? — пробормотала Сара, закатив глаза к потолку.
Мэган громко рассмеялась.
— Это шоколад размягчил твой мозг. Ладно, съешь еще пару конфеток и скажи, зачем испортила парню колеса.
— Совсем не затем, о чем ты думаешь. Он собрался удрать, не закончив кое-какие дела со своим отцом.
— Скорее не закончил дела с тобой, — заметила проницательная Мэган. — Когда ты собираешься признаться, что любишь его?
Какого черта я не ушла домой полчаса назад? — досадовала Сара. Теперь отвечай на все эти вопросы.
Однако она понимала, что дело не в вопросах Мэган. Если Норман еще не уехал, она давно была бы в нескольких шагах от него, а не торчала бы здесь за милю, а то и за две, от его дома. Посмотри правде в глаза, Сара, остановила она себя. На самом деле Норман находится от тебя на расстоянии световых лет.
— Когда? — снова спросила Мэган.
Сара взяла свою сумку, перекинула ремешок через плечо, нашла ключи от машины и повернулась к помощнице.
— Тебе нужен ответ или зарплата?
Но Мэган не так-то легко было смутить.
— Ты лучше решай поскорее, а то потеряешь самое дорогое, что есть в твоей жизни.
— Самое дорогое у меня не есть, а было. Ник. — Строго ответила Сара.
— Ник, может, заставлял твои глаза блестеть, но, когда ты говоришь о Нормане, с тобой происходит что-то необыкновенное.
— И что же, интересно, со мной происходит?
— Щеки вспыхивают румянцем, глаза становятся в два раза больше, ноги слабеют в коленях и ты выглядишь глубоко ошеломленной. Моя мама называет это любовной лихорадкой.
— Сдается мне, твоя мама должна быть консультантом по брачным отношениям вместо меня, — буркнула Сара и направилась к двери.
— Куда ты идешь? — крикнула Мэган.
— Домой, — бросила через плечо Сара. — Если я действительно страдаю любовной лихорадкой из-за Нормана, то мне остается только прийти домой, забраться под одеяло, принять пару таблеток аспирина и надеяться, что недуг быстро пройдет.
Но, когда Сара пришла домой и увидела на соседнем участке машину Нормана, она поняла, что в мире не найдется столько аспирина, чтобы вылечить недомогание, доставляющее ей мучительные страдания.
20
В холле пробили часы. Норман сардонически ухмыльнулся и посмотрел на свой не распакованный чемодан.
— Шесть часов, и все… мрачно.
Это слово, пожалуй, точнее всего описывало состояние Нормана в данную минуту. Определенное взаимопонимание с отцом достигнуто, теперь он мог с чистой совестью ехать на свою авиабазу. Проблема заключалась в том, что Норман не мог заставить себя покинуть город. Он продолжал злиться на Сару, но, с другой стороны, кое-что понял, под ее давлением второй раз встретившись с отцом. Что-то внутри Нормана восставало против того, чтобы он уехал, оставив свои отношения с Сарой в том виде, в каком они оказались на сегодняшний день.
Может, я становлюсь мягче, начинаю чувствовать любовь? — спросил себя Норман и честно ответил: не знаю.
