Дэзи могла лишь догадываться, как отреагировали на это родители Логана. Они ни разу не приехали навестить ребенка, предпочитая закрывать глаза на его существование и убеждать сына, что он должен как можно скорее порвать все связи с Дэзи и радоваться, что она не требует от него денежного пособия на содержание малыша. Родители Логана конечно же возлагали вину за случившееся лишь на одну Дэзи.
— Полагаю, я смогу отложить учебу еще на один семестр, — с легким сомнением произнесла девушка.
— Но тебе совсем не хочется этого делать, — проницательно заметил парень. — Я же вижу.
Дэзи ненавидела эту его черту — он знал ее лучше, чем она себя.
— Я что-нибудь придумаю, — настаивала на своем девушка.
— Я хочу помочь, — произнес Логан.
Он повторял эти слова с тех самых пор, как узнал о ее беременности. Поначалу Дэзи считала, что парень быстро остынет и забудет об ответственности. Он же, напротив, удивлял и ее, и всех вокруг своей преданностью ребенку.
— Я сама со всем справлюсь.
— Черт побери, Дэзи, почему ты не позволяешь мне помочь?
— Потому что не доверяю тебе, понятно?
Девушка не видела смысла в том, чтобы потакать чувствам и устремлениям Логана, когда дело касалось ребенка. Несмотря на привлекательную внешность, у парня имелась и темная сторона натуры. Он был — а по определению, и навсегда останется — зависим от наркотиков. Все годы учебы в средней школе он сидел на кокаине, но ему каким-то непостижимым образом удавалось избегать неприятностей до выпускного класса. После особенно веселых выходных — тех же самых, когда он сделал Дэзи беременной, — Логана арестовали за хранение наркотиков и отправили в реабилитационную клинику. С тех пор парень не брался за старое, несмотря на существование подобной вероятности, исправно посещал встречи бывших наркоманов и, насколько Дэзи могла судить, вел здоровый образ жизни.
Девушка гордилась тем, что он строго придерживался реабилитационной программы. Также она была благодарна ему за то, что он решил принимать участие в жизни Чарли. Иногда, однако, она задавалась вопросом: являлся ли Логан к сыну с завидной регулярностью потому, что сам того хотел, или потому, что этого требовали от него врачи?
— Не представляю, что еще мне сделать, чтобы заставить тебя доверять мне, — произнес Логан, и челюсть его беспокойно задвигалась. — Не понимаю, чего ты так боишься?
Девушка и сама испытывала неловкость оттого, что относится к Логану с опаской. Но Чарли был ее сыном, и она не могла рисковать.
— Я боюсь, что малыш привяжется к тебе, а ты потом возьмешь и перестанешь его навещать.
— Эй, неужели ты до сих пор не поняла? Я никуда не денусь, Дэз. Я тоже имею отношение к Чарли и заслуживаю того, чтобы быть рядом с ним. Так что пора бы тебе к этому привыкнуть.
Еще больше девушка опасалась того, что Логан сдержит свое обещание, и тогда ей придется смириться с тем обстоятельством, что он всегда будет частью ее жизни.
Это, конечно, было бы восхитительно, но… она просто не представляла, что с этим делать. Как они могут быть в чем-то уверены в их возрасте? Если в ее жизни всегда будет присутствовать Логан, останется ли в ней место еще для кого-нибудь?
Не то чтобы кто-то был,но однажды такое вполне может случиться. Два года назад летом, еще до того, как родители Дэзи развелись и все переменилось, она кое с кем познакомилась. Конечно же они были детьми, и между ними ничего не было, но Дэзи сразу почувствовала, что перед ней совершенно особенный человек. Остановившееся мгновение. Будучи фотографом, Дэзи знала, что снимок может запечатлеть очарование или значимость момента. Именно такие чувства испытывала она от знакомства с Джулианом Гастино, который показался ей… совершенно очаровательным. Она едва знала его, но чувствовала, что он важен для нее.
А потом появился Логан. Знакомство с ним не вызвало у девушки ощущения остановившегося мгновения. Они ходили в один и тот же детский сад на Манхэттене, и он измазал ее косичку синей краской, за что и был наказан. Будучи подростками, они частенько проводили время вместе, и Дэзи, бывало, представляла, что он и есть прекрасный принц и что она любит его. Это было совершенно нереально. Девушка бы очень удивилась, если бы ей кто-то сказал, что у них с Логаном будет ребенок.
«Поправка, — подумала Дэзи. — У нас естьребенок. Но мы не вместе».
Глава 10София стояла у окна в коттедже Уилсонов, глядя, как Ной Шепард расчищает ведущие к дому ступеньки. Она обнаружила, что наблюдение за тем, как ее сосед работает, — удивительно приятное занятие. Перед этим он, присоединив к своему грузовику плуг для расчистки снега, привел в порядок ее подъездную аллею. Сама София ехала за ним во взятой напрокат машине, которую он вытянул из кювета с помощью своего пикапа. Также Ной настоял на том, чтобы снабдить ее продуктами из своих личных запасов, потому что дороги все еще были закрыты и надеяться на изменение ситуации в ближайший день или два не приходилось. Ной растопил для Софии печурку и пообещал завтра принести еще дров.
Этот мужчина — настоящий клад, подумала она, наблюдая, как в морозном воздухе ритмично появляются облачка пара от его дыхания.
— Не знаю, как вас и благодарить, — сказала София, когда Ной закончил работу и вошел в дом, стряхивая снег с парки.
— Конечно же знаете, — бросил он через плечо, — я буду согласен с любым вашим решением.
«Это точно, — подумала женщина. — В такого мужчину нетрудно влюбиться».
— Вы сумели дозвониться своим детям? — поинтересовался Ной, прилаживая отдушину к печи.
— Оставила им голосовые сообщения. Но позже снова попытаюсь с ними связаться, — ответила София, отказываясь демонстрировать тревогу и неуверенность. Макс и Дэзи настолько привыкли к ее отсутствию, что ее приезды и отъезды воспринимали без энтузиазма. Боже милостивый, и как ей теперь изменить их отношение к себе?
— Так они живут в городе, — догадался Ной.
Женщина кивнула:
— Дэзи недавно сняла дом на Орчид-авеню, а Макс живет с отцом в «Постоялом дворе на озере Уиллоу».
Ной выпрямился, внимательно глядя на Софию.
Она с силой переплела пальцы вместе — знак, показывающий, что свидетель нервничает и вот-вот расколется.
— Должна заметить, мне всегда необычайно трудно говорить на эту тему и сообщать, что дети живут с отцом. Мне было бы проще признаться, что у меня венерическое заболевание или что я совершила тяжкое уголовное преступление.
Понимал ли Ной или кто-либо еще, как унизительно ей было признавать подобное?
— Ого, а вы, оказывается, склонны к самобичеванию.
— Вовсе нет.
— Тогда зачем вы это делаете?
— Затем, что… — София замолчала на полуслове. Ей было вовсе не свойственно изливать душу перед незнакомыми людьми. — Никто никогда не задавал мне подобных вопросов. — Она прищурилась, испытывая сложное чувство — смесь ненависти и недоверия.
