– Знаешь, ты замечательная. Ты заслуживаешь награды Академии.[1]
– Какой награды?
– Неважно. Но ты была великолепна!
– Я просто сказала правду, – скромно прошептала девушка, но в глубине ее телячьих глаз мелькнула лукавая улыбка. – Когда приезжают гости, бывает больше работы. У нас никогда раньше не было гостей, только в последние три года.
Мэгги кивнула:
– Я знаю. Послушай, тебе лучше сейчас уйти, Мойщица… – Она не смогла произнести ее имя полностью. – Надеюсь, из-за меня у тебя не будет неприятностей.
Мойщица Ночных Горшков наклонилась, пошарила под кроватью и вытащила оттуда керамический горшок. И, осторожно держа его в руках, она вышла из комнаты.
Мэгги оглядела просторную спальню. Она была немного лучше освещена, чем коридоры: здесь стояло несколько круглых ламп на подставках. Мебели почти не было. Только кровать, огромная, под тяжелым деревянным альковом с резными столбиками по углам. Сверху на нее были навалены меховые покрывала, а вокруг висели льняные занавеси.
Вдоль стен стояли громоздкие сундуки красного дерева и длинные скамьи и табуреты. Прятаться было негде. Мэгги продолжала исследовать комнату и – о счастье! – обнаружила за занавеской нишу в стене.
Похоже на стенной шкаф, как и говорила Джина. Очень большой стенной шкаф, а с точки зрения Мэгги, скорее маленькая кладовая.
«Что ж, надеюсь, мой план сработает».
За фигурой, отдаленно напоминавшей манекен, стояли две табуретки. Мэгги бросила простыни на сундук и придвинула один табурет ближе к проему. Теперь через щелку между двумя занавесками ей была видна почти вся спальня.
«Отлично. Осталось только подождать, когда он придет. И тогда…»
И тут она насторожилась. Из коридора донеслись чьи-то голоса. Приятный мелодичный девичий голос…
«О Господи! Только не она. Не дай бог, чтобы принц пришел сюда вместе с ней. Я точно выскочу и врежу ей чем-нибудь тяжелым! Я не смогу сдержаться».
Но когда двое вошли в спальную комнату, у Мэгги пропало желание выскакивать.
Сильвия пришла вовсе не с Дилосом, а с Хантером Редферном.
Мэгги словно ледяной водой окатили. Что эта парочка делает в спальне Дилоса? Однако, если они заметят ее, она – труп. Мэгги застыла, впившись взглядом в узкий просвет.
– Он катается на лошади и раньше чем через полчаса не вернется. – Сильвия на сей раз вырядилась в темно-зеленое платье и держала в руке корзинку. – К тому же я отпустила слуг.
– Ты предусмотрительна. – Хантер Редферн прикрыл за собой тяжелую дверь, оставив маленькую щель, чтобы просматривался коридор.
– Ты уверен, что наши комнаты прослушиваются? – Сильвия повернулась, играя фалдами широкой юбки, и подняла на него глаза.
– Принц гораздо умнее, чем ты полагаешь, – ответил Хантер. – А в старых замках всегда полно тайников, здесь стены нашпигованы трубками для прослушивания, – я помню, как в то время строили. Надо быть глупцом, чтобы не пользоваться ими…
«Он помнит!» – поежилась Мэгги.
От удивления она почти забыла про страх. Он говорит, что помнит те времена, когда строились средневековые замки. Он действительно живет целую вечность.
Она рассматривала его красивое аристократическое лицо, кроваво-красную шевелюру, тонкие, жесткие губы и проницательные желтые глаза. Такой тип людей обычно увлекает за собой толпу. Он обладал магнетизмом сильной личности, одаренной высоким интеллектом, и заставлял обычного человека чувствовать себя рядом с собой неловко. Хантер Редферн был врожденным лидером.
«И охотником, – думала Мэгги. – Здесь все охотятся, но он – Охотник, живое воплощение самой идеи охоты. Не зря его так назвали».[2]
– Что же это такое, о чем принцу не полагается знать? – спросила Сильвия.
– Есть новости из Внешнего Мира. Не спрашивай о том, как я узнал, – у меня свои источники.
– Свои маленькие доносчики… – Сильвия кокетливо заулыбалась. – А я их видела.
Наступила пауза.
– Ты бы лучше следила за собой, девочка, – процедил Хантер. – Твой язычок доведет тебя до беды.
Сильвия отвернулась от него, и Мэгги заметила, что она с трудом проглотила обиду.
– Извините. Я не знала, что это тайна. А что за новость?
– Самая потрясающая новость за твою короткую жизнь. – Хантер Редферн усмехнулся и добавил, вернувшись в хорошее расположение духа: – А возможно, и за мою. Ведьмы откололись от Царства Ночи.
Торжественность, с которой он произнес это, произвела на Мэгги сильное впечатление. Но еще сильнее ее поразила реакция Сильвии. Она остолбенела и едва выдохнула:
– Что?
– Свершилось. Они уже месяц грозились, но мало кто верил, что ведьмы действительно решатся на это.
Сильвия прижала руку к груди, словно унимая боль в сердце. Она медленно опустилась на покрытую шкурами кровать.
– Ведьмы покинули Совет, – пробормотала она, не глядя на Хантера Редферна.
– И Совет, и Царство Ночи вообще.
– Все ведьмы?
Тонкие рыжие брови Хантера Редферна взметнулись вверх.
– А ты как думала? Ну, несколько магистров черной магии из Полуночного Круга все еще оспаривают раскол, но большинство поддерживает либерально настроенных представителей Сумеречного Круга. Им, видишь ли, захотелось спасти человечество и предотвратить наступающий Мрак, – сказал он, посмеиваясь. – Так лесорубы говорят: «Спасем пятнистых сов!»
– Начинается… – Сильвия упорно смотрела в каменный пол. – И обратного пути уже нет… Царство Ночи расколото навсегда.
– Новое тысячелетие наступает, – бодро начал Хантер.
Он выглядел молодо и… представительно, как лидирующий кандидат на выборах.
«За него бы точно проголосовали», – думала Мэгги.
– И в этой связи возникает вопрос, – вкрадчиво продолжал он, буравя Сильвию взглядом, – когда ты собираешься найти ее?
Кого ее? У Мэгги все внутри окаменело.
На лицо Сильвии набежало облачко беспокойства. Но она как ни в чем не бывало подняла на него безмятежные фиалковые глаза и ответила:
– Я же сказала, что найду ее. И я найду.
– Когда? Ты понимаешь, насколько это важно?
– Конечно, понимаю! – Сильвия вспыхнула и учащенно задышала. – Поэтому я и пыталась первым делом отправить ее к тебе…
