Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
На рыбака было больно смотреть – настолько противоречивые чувства его терзали. Он был вчера в «Барракуде» и самолично видел страшного черного мага и его схватку с другим магом – в сером балахоне. Страху натерпелся такого, что портки до сих пор не просохли. Но выпить хотелось так, что он убить готов был за бутылку любой сивухи, хотя вообще-то всегда слыл парнем безобидным.
– Так это, Хек… – вдруг прозрел он. – А хлебнуть дашь сначала? Ну, для храбрости?
– Ага, нашел дурака! – хохотнул трактирщик. – Проваливай!
– Ну, Хек… – заканючил рыбак, едва не падая на колени. – Ну, два глотка! У меня кишки все в узел сворачивает, помру щас!
– Какой я тебе Хек! – огрызнулся толстяк. – Хек… Сам ты… палтус паршивый. Гектор я! А для тебя – дон Гектор Фарендот! Усек?
– О, Ирана Милостивая! – Мо, выпучив глаза от страха, попятился к стене.
– Вот так-то! – довольно хмыкнул трактирщик, снова отхлебывая из бутылки. Потом заметил, что смотрит рыбак вовсе не него, а куда-то на улицу.
Обернувшись, он и сам не удержался от испуганного возгласа.
Сквозь завесу дождя прямиком к «Барракуде» шел какой-то чужак. Чужаков в Вальбо и так-то не жаловали. А уж на этого достаточно было разок взглянуть, чтобы понять – жди неприятностей.
Явно чужестранец – темнокожий, со спутанной гривой кроваво-красных волос. Из одежды – только бесформенный шерстяной балахон, похожий на жреческий, и короткие, до голенищ угвазданные в грязи сапоги, судя по походке – сильно не по ноге. На запястьях болтаются тяжелые железные браслеты кандалов с короткими обрывками цепи, когда-то их связывающей.
Незнакомец сильно прихрамывал на левую ногу, но, несмотря на это, шел довольно быстро. Улица позади него была пуста – ни запряженной лошади, ни повозки. Непонятно было, как он вообще появился в поселке. Не пешком же пришел? Тут во все стороны на полдня пути – ни души. Глушь.
Несмотря на то что оружия у чужака не было видно, у трактирщика неприятно похолодела спина и захотелось за кого-нибудь спрятаться. От красноволосого так и веяло смертью.
– Зд-дравствуй, добрый человек! – пробормотал Мо, когда чужак поравнялся с ними.
Красноволосый на него даже не взглянул. Завернул под навес. Для этого ему пришлось пригнуть голову – росту он был огромного, Мо и трактирщик едва доставали бы ему до подбородка, если бы встали рядом. Остановился рядом с заколоченной дверью. Опустил голову, будто к чему-то прислушиваясь.
Мо и трактирщик затравленно переглянулись. Мо потихоньку, вдоль стенки, уже крался прочь от двери. Толстяку же деваться было особо некуда.
– Замечательный день, не правда ли, дон? – осклабился трактирщик, заглядывая в лицо незнакомцу. – Вы хотите войти? Если что – я сейчас мигом сбегаю за топором, откроем двери и…
Красноволосый молча ухватился за доски, удерживающие дверь, рванул. Жалобно взвизгнули выдираемые из дерева гвозди, хрустнул кусок выломанного с мясом косяка. Распахнув дверь, чужак шагнул в таверну.
Едва он сделал это, Мо, а за ним и сам трактирщик рванули прочь. Далеко, впрочем, не убежали, но предпочли наблюдать за дверью с противоположной стороны улицы, укрывшись за невысоким плетнем.
В зале таверны было темно, как в пещере. Свет пробивался от раскрытой двери и через щели в ставнях, но его не хватало даже на то, чтобы различить очертания предметов. Красноволосый немного постоял на пороге, потом медленно двинулся в глубь зала, огибая поваленные столы и лавки, переступая через валяющуюся на полу посуду. Несмотря на хромоту и внушительный рост, ступал он едва слышно.
Пахло дымом и жженым рогом, и запах этот заглушал все остальные. Потревоженные сквозняком от двери, тихонько скрипели покачивающиеся на крючьях подвесные светильники.
Из дальнего конца зала донесся шорох.
– Это ты?
Красноволосый с трудом узнал голос. Затаившийся в темноте явно очень ослаб.
Он остановился.
– Стой, где стоишь, – каркнул голос из темноты. – Сейчас…
Что-то брякнуло, клацнуло, в углу вспыхнули несколько ярких искр, и на полу расцвело пятно желтоватого света, исходившего из старого масляного светильника. Светильник стоял рядом со столом с подломившимися с одной стороны ножками – так, что столешница упиралась одним краем в пол. Прислонившись к ней спиной, рядом с лампой полулежал рослый человек в черном плаще с откинутым капюшоном. У человека не было лица. Вместо него – жуткая маска из едва подсохших рубцов на многочисленных ранах. Или, скорее, на одной сплошной ране, широкими полосами избороздившей всю голову.
Другой на месте красноволосого содрогнулся бы. Но он знал: то, что под раной, было немногим лучше.
– Где ты шлялся, грязный тайский выродок?! – прошипел этот живой мертвец, скаля зубы в рваном отверстии, которое когда-то было ртом. – Ты должен был догнать меня еще вчера!
Красноволосый сделал несколько быстрых плавных движений пальцами, будто играл на невидимой флейте. Язык глухонемых.
– Проклятие! Ты провалился? Но ты успел завершить дело? Лерано мертв?
Красноволосый кивнул.
– Ну, хоть это тебе можно доверить, – фыркнул раненый. – А как тебе удалось бежать?
Снова пара знаков пальцами.
Белая. Башня.
– А, помог кто-то из имперских… Что ж, повезло. А мне вот, как видишь, не очень.
Уродец хрипло расхохотался. Звук был жутковатый – будто в горле его булькала какая-то густая жидкость.
Красноволосый невозмутимо смотрел на мага, продолжая стоять в отдалении, на самом краю освещенного лампой пятна.
Когда-то этот человек напоминал ему другого. Того, которого он тоже долгое время ненавидел и боялся. Человека, у которого тоже была страшная рана на месте лица.
Прошло время, и он перестал их сравнивать. Было ошибкой считать их похожими.
На место ненависти и страха к Джайраху Сожженному со временем пришло уважение и почти сыновья любовь. Внешность и дурная слава оказались обманчивы. Человек же, лежавший сейчас перед ним, внутри был еще более мерзким, чем снаружи.
– Что, небось радуешься, что так все обернулось, а? – внезапно оборвав свое натужное хихиканье, маг зло зыркнул на тайца. Ярко сверкнули белки глаз, выделяющиеся в черно-багровом месиве струпьев. – Небось ждешь, что я испущу дух здесь, как последняя собака, и ты наконец от меня освободишься?
Красноволосый не шевелился.
Маг грязно выругался и взметнул в его сторону руку со скрюченными, как птичьи когти, пальцами.
– Не дождешься!
Таец глухо зарычал и упал на колени, вкидывая руки к горлу.
– Я все еще твой хозяин, слышишь? И если уж я буду подыхать, то и тебя прихвачу с собой, понял?!
Черный повел скрюченными пальцами к себе, будто подтягивая поводок, и таец, рыча от боли и злости, пополз к нему на четвереньках, одной рукой держась за горло. Там, в самой ямке между ключицами, мелко тряс мохнатым брюшком крупный черный паук со светящейся багровой каплей на спинке. Лапками паук глубоко врос в плоть тайцу, и когда маг подтягивал красноволосого к себе, можно было разглядеть, как лапки эти вздымаются под кожей, словно толстые раздувшиеся вены. Лапы были непропорционально длинными, в добрые две пяди, и обхватывали всю шею и грудь тайца.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
