– К борешанистам.
Тот удовлетворился ответом, но на всякий случай предупредил:
– Если хочешь переночевать в номере – за отдельную плату.
– Ага, – кивнул Мартин. Ночевать в номере он не собирался.
Лестницы тут периодически подметались, площадки были устланы потрепанными, но достаточно чистыми циновками, по углам стояли пузатые пластиковые урны с надписями на импере: «Бросай СЮДА, не загрязняй свой мир!» Однако, миновав пятый этаж, Мартин очутился в иной реальности. Под подошвами захрустел мусор, запахло мочой. На ступеньках валялось всякое барахло, вроде портативного видеоплеера с расколотым экраном, использованных презервативов, консервных банок или старого ботинка. В неровном свете факелов чернела корявая вязь надписей, покрывающих стены.
Большинство борешанистов считало, что им довелось родиться не там и не вовремя – и они относились к современному миру если не с неприязнью, то, по крайней мере, без симпатии, не признавая за ним особой ценности. По-настоящему они жили, когда играли, а с окружающей средой, предметами, правилами обращались небрежно, словно иллюзорной была эта среда, а не придуманный ими виртуальный волшебный мир. Одна из причин, почему у их движения так много противников.
Мартин заглянул в холл шестого этажа. Тут было почище, чем на лестнице, – на своей собственной территории борешанисты поддерживали какой ни на есть порядок. На стенах висели картины, черно-белая графика: замки на горных кручах, драконы, девушки в коронах, изломанные силуэты деревьев. Мартин всегда признавал, что картины и песни у борешанистов неплохие; видимо, среди тех, кто остался на Кадме, тоже есть художник. Из двух коридоров, уходивших вглубь, долетали голоса. Около напольной вазы с гигантским кадмийским кораллом, антрацитово-черным в полумраке, вполоборота к Мартину стоял часовой; начисто отключившись от внешней обстановки, он прижался лбом к прозрачному псевдостеклу и всматривался в темноту. Мартин мог видеть только тонкую шею, короткие вьющиеся волосы, бледную щеку. На поясе – меч в ножнах. Настоящий, кадмийской ковки. Борешанисты оказались весьма полезными союзниками для остальных инопланетян, не пожелавших покинуть Кадм: они умели драться на мечах. Они сыграли не последнюю роль при обороне Эгтемеоса от поползновений местных завоевателей, так что их тут ценили. Вроде бы здешняя жизнь была похожа на ту, к которой они всегда стремились, – но она все равно их не удовлетворяла, и в свободное время они погружались в свои прежние игры.
Чутко прислушиваясь к доносившимся из соседних помещений звукам, Мартин шагнул было вперед, но тут часовой, оторвавшись от стекла, повернулся. Девчонка. Не годится. Если у Мартина был выбор, он старался не обижать женщин. Он отступил на лестничную площадку раньше, чем та успела сообразить, что в охраняемом помещении присутствует посторонний. Под ногой все-таки хрустнуло: по такой помойке затруднительно двигаться бесшумно.
– Кто идет? – звонким настороженным голосом спросила девушка.
– Свои, – отозвался Мартин.
На седьмом этаже часовых было трое. Они пили пиво, ругая «тех, кто бросил нас на этом… Кадме». Мартин с интересом прислушался: по их словам выходило, что во время эвакуации против борешанистов чуть ли не заговор был организован – с тем, чтоб они не смогли покинуть планету; эти ребята вспоминали, как «сволочи подорвали наш корабль, когда никого не было, чтоб им… за убитых не отвечать, а потом кто-то пробрался в лагерь и подсыпал отравы». Любопытно… До сих пор он думал, что борешанисты остались на Кадме по собственной воле. Разговор перешел на преимущества валвэнийской техники боя перед фаянийской школой фехтования, и Мартин двинулся на восьмой этаж.
Часовой тут был только один. Устроившись в удобном гелевом кресле, при свете факела читал книгу. Сбоку кресло было крест-накрест заклеено грязными полосками пластыря, под ними блестели просочившиеся наружу капли геля-наполнителя. В холле сушились желтые и белые плащи, развешенные на веревках, натянутых между колоннами. Сдернув один из них, Мартин накинул его на плечи, застегнул бронзовую застежку, надвинул капюшон – теперь его не отличишь от борешаниста. Часовой ничего не заметил. Удивляясь тому, насколько эти ребята беспечны – даже три года в отколовшемся от цивилизации Эгтемеосе ничему их не научили: они как будто считают, что в жизни, как и в их играх, все понарошку, – Мартин приблизился к нему со спины и, зажав рот, надавил большим пальцем другой руки на сонную артерию. Книга соскользнула на пол. Позаимствовав еще один плащ, Мартин завернул в него парня, взвалил на плечо и бегом поднялся на двенадцатый этаж.
Здание было шестнадцатиэтажным, но выше восьмого никто не жил. Всю более-менее пригодную к использованию мебель отсюда унесли, сейчас тут было пусто – и темно, хоть глаза выколи. В коридоре, куда свернул Мартин, явственно ощущался сквозняк. Пинком отворив одну из дверей, он оказался не то в комнате, не то в кабинете. Ворсистый пол, рифленые стенные панели. Прикрывающие внешнюю стену матерчатые жалюзи на совесть изрезаны. В углу стол. Перевернутый. Все это Мартин определил на ощупь, дожидаясь, когда пленник очнется. Он не хотел включать фонарик, опасаясь, что свет заметят дозорные снаружи. Наконец борешанист издал тихий стон. Присев рядом, Мартин поднес к его губам фляжку с пивом.
– Где я? – стукнув зубами о горлышко, спросил парень.
– Этажом выше.
– А ты кто? Ты говоришь на импере… Ты меня сюда притащил?
– Мне надо, чтобы ты ответил на несколько вопросов. Потом пойдешь домой.
– Я ничего не скажу! – испуганно, но решительно заявил пленник.
Закатив глаза к потолку (впрочем, его собеседник все равно этого не видел), Мартин сквозь зубы процедил:
– Ваши секреты мне на хрен не нужны! Мне нужен Вениамин Эш, ученый с Лидоны. И ты мне объяснишь, где его можно найти.
– Теперь вам еще и Эш понадобился, – прошептал борешанист. – Мало того, что нас тут бросили…
– Если это так, это было сделано в обход закона. Как только представится случай, я сообщу об этом на орбиту. Надеюсь, виновных найдут.
– Да кто станет их искать! – парень издал нервный ехидный смешок. – Против нас давно уже во всех мирах ополчились спецслужбы и домохозяйки…
– Совместно? – удивился Мартин.
– По отдельности, – огрызнулся борешанист. – Они не могут смириться с тем, что мы живем в своем собственном мире, непохожем на ихний. Вас это бесит!
– Меня не бесит. Пусть каждый живет по-своему, ничего не имею против. Послушай, я не могу обещать вам эвакуацию, это зависит не от меня, но сделаю все, что сумею. Как тебя зовут? – Так как похищенный молчал, Мартин добавил: – У меня есть веритол.
– Игно Косталес.
– Где сейчас Эш?
– Не знаю. У себя, наверное.
– У себя – это где? Учти, если я не получу удовлетворительного ответа, я вколю тебе дозу веритола.
– Он живет в бывшем офисе «Дендроэкспорта», – капитулировал Игно. – На двадцатом этаже.
