– Вот теперь я вас решительно не понимаю, – сдался я.
– Разве не вы говорили пять минут назад, что нам не хватает времени, чтобы написать книгу? Теперь у вас его будет предостаточно. Эта война – та самая закавыка в процедуре, которая была нам так нужна.
Нортон был, как всегда, прав. Министерство обороны получило приоритет в финансировании; как следствие этого, бюджет остальных министерств был урезан, а их штаты сокращены. Больше всего пострадало Министерство юстиции, и этот факт мне кажется весьма символичным для понимания сути войн. Нортон, обладавший исключительными способностями осложнять проведение дел, написал десятки, сотни ходатайств по делу Маркуса. Думаю, что за первый год войны в суд, где должно было рассматриваться дело Гарвея, попало больше его жалоб, чем бомб на бельгийскую территорию. Основная их масса касалась процессуальных неточностей. Нортон не питал ни малейшей надежды на то, что хотя бы одна из них будет удовлетворена, но знал, что из-за нехватки служащих в судебных инстанциях дело затянется и слушание в суде будет откладываться месяц за месяцем. Я уже говорил: Нортон был гением. Большинство гениев являются таковыми потому, что умеют использовать тот дар, которым наградила их природа. А он гениально использовал несовершенство нашего мира.
От изумления Маркус отпрянул назад и упал навзничь. Голос теперь не был слышен, раздавался только тихий шорох, словно кто-то полз по земле. На минуту и этот звук исчез. Потом они услышали дыхание, смешанное со стонами. Уильям и Ричард направили дула своих ружей в сторону отверствия. Маркус, страшно напуганный, поспешил спрятаться за спиной Ричарда.
Нечто белое появлялось из-под земли. Сначала они увидели вытянутый череп. Краверы прицелились, но не выстрелили, скорее всего, потому, что любопытство в них победило страх. Как могло тело пройти сквозь такое узкое отверстие? Казалось, это змея выползает из яйца. Сплющенные конечности расправлялись, как резиновые, и высовывались наружу. Наконец все тело шлепнулось на пол пещеры подобно тому, как картофельное пюре падает на тарелку.
Это была женщина. Ее одежда напоминала тунику господина Тектона, но лицо казалось моложе и нежнее. Она лежала на земле и взирала на трех мужчин с тем же изумлением, с которым они рассматривали ее. Пушистые волосы пришелицы были заплетены в тонкие косы, которые крысиными хвостами сбегали с ее затылка вниз. «Какие у нее большие и круглые глаза!», – подумал Маркус. Глаза незнакомки действительно казались словно прочерченными циркулем, и не были так глубоко посажены, как у господина Тектона. Ричард приблизил керосиновую лампу к ее лицу, и зрачки женщины сузились от яркого света. Глазное яблоко напоминало море медового цвета, оно отливало жидким янтарем. Однако мужчин поразила не форма этих кошачьих глаз, а то, что в них не было страха перед нацеленными ружьями.
Пришелица отвернулась и стала производить какие-то странные движения руками. Ричард с удивлением спросил:
– Что это она делает?
– Она вычленила свои плечевые кости из суставов, чтобы пролезть через дырку, – сказал Уильям. – А теперь вправляет их на место.
– Не понимаю.
– Какой же ты тогда военный? Еще когда мы были мальчишками и играли в войну, нам объясняли, что если голова может пройти в какое-то отверстие, то пролезет и все тело.
– Да помолчи ты! – проворчал Ричард. – Ты что, хочешь давать мне уроки анатомии человека?
– Человека? – засомневался Уильям и качнул легонько стволом ружья. – Раздень-ка ее, Маркус.
– Кто, я? – вскрикнул Гарвей.
– Конечно, ты. Старик пришел к нам безоружным, но проверить все же не мешает.
– Но у меня нет оружия! – попытался протестовать Маркус.
– Вот и действуй, раз руки свободны, – цинично распорядился Уильям. – А мы тебя прикроем.
Маркусу было не по себе, но ведь это приказ Уильяма. Кроме того, перед ним стояла просто девушка. Чего же ему было бояться? Гарвей задал себе этот вопрос и понял, что испытывал вовсе не страх, а стыд. Наконец он решился и двинулся вперед, пригнувшись и вытянув вперед раскрытую ладонь, словно говоря: я не хочу причинить тебе зла. Незнакомка сидела, прислонившись спиной к стене и прижав колени к груди, однако смотрела на людей скорее с любопытством, чем со страхом. Это было удивительно: ее окружали незнакомые вооруженные существа, а она их не боялась.
Когда Маркус приблизился к ней еще немного, она тоже вытянула вперед ладонь. Нет, пришелица не хотела остановить его, это было просто приветствие. Пальцы их рук переплелись, словно принадлежали одному человеку, который сложил их для молитвы. Они могли бы соединиться, как две точно подогнанные детали, если бы не ее шестой палец. Однако было еще одно отличие, и очень важное: рука девушки горела огнем. Ее лихорадило? Не похоже. Маркус понял, что незнакомка не больна, просто она была такой. Почувствовав этот заряд тепла, Гарвей заключил, что она пришла из иного мира.
Ричард попытался привлечь внимание Маркуса, но тот его не слышал, словно зачарованный неожиданным теплом ее руки. Уильяму пришлось окликнуть его по имени. Его голос прозвучал для Гарвея как звон стекла огромной витрины, разбившейся от удара молотка, и он наконец повернул голову. Уильям ограничился тем, что повторил свой приказ:
– Раздень ее.
Маркус не представлял, как это сделать. Ее одежда была тоньше, чем у господина Тектона, и плотно обхватывала запястья и шею. Маркус провел рукой по плечам, груди и животу девушки, пытаясь найти какую-нибудь потайную застежку. Шершавая ткань царапала его пальцы, но никаких швов, зазоров или пуговиц он не нашел. Незнакомка поняла намерения Гарвея и повернулась к нему спиной. Сначала Маркус подумал, что таким образом пришелица демонстрирует отказ раздеться. Его охватил страх. Дула ружей Уильяма и Ричарда целились в них с ничтожного расстояния. Однако вскоре он понял, что Девушка не проявляла строптивость, просто показывала ему, как можно снять тунику. Маркус присмотрелся и увидел на спине пришелицы крошечные пряжки. Он попытался расстегнуть одну из них, но у него дрожали пальцы.
– Не бойся, – сказал Ричард, который понимал чувства Маркуса по-своему, – мы держим ее под прицелом.
Незнакомке пришлось помочь ему. У нее были очень длинные руки: жестом акробата она завела их за спину и за пять секунд расстегнула все пряжки, предоставив Маркусу возможность снять с себя тунику. Она вытянула руки, и туника упала на землю, словно шкурка банана.
– Сними с нее все! – закричал Уильям. – Все!
Под туникой на девушке была блуза и красные короткие брюки, плотно облегавшие тело. Рукава блузы доходили ей до локтя, а брюки – до колен. Маркус протянул руки к плечам незнакомки, но на полпути замер, приложив ладони к щекам. Они пылали, а уши горели так, словно он подержал голову в духовке. Может быть, у него поднялась температура, когда он дотронулся до ее руки? Увы, причиной жара был стыд: ему приходилось раздевать женщину.
– Маркус! – раздался окрик Уильяма.
