Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
— Да, слушаю.
— Нам надо поговорить, это очень важно. Возможно, вчера я не отдавал себе отчета в том, насколько это важно — я вообще был оглушен. Я и сейчас, конечно, не в самом лучшем виде, но считаю своим долгом сообщить эти… эти сведения.
— Отлично, Виктор Станиславович, я скоро буду, — заверил его Гуров.
Конышев встретил Гурова, одетый в костюм, в котором он обычно ездил в свою контору — видимо, этот человек даже не в самые приятные минуты своей жизни соблюдал порядок и следил за своим внешним видом. Костюм, правда, выглядел не слишком свежим и даже помятым, из чего полковник сделал вывод, что Виктор Станиславович, скорее всего, в нем и заснул.
Он подал полковнику руку для пожатия, после чего пригласил его в комнату, двигаясь какой-то шаркающей походкой. Гуров сел в кресло, обдумывая, с чего лучше начать — со своих вопросов или дать Конышеву возможность поделиться тем, чем он хотел. На ходу решив, что второе предпочтительнее, полковник сказал:
— Так о чем вы хотели мне сообщить, Виктор Станиславович?
Однако Конышев почему-то медлил с ответом. Он сидел в кресле, обеими руками вцепившись в подлокотники, и о чем-то напряженно размышлял. Потом неожиданно резко спросил:
— Что там с этим наркоманом? Он уже сознался?
— Пока нет, — развел руками Гуров. — И, честно говоря, я сомневаюсь в том, что признается.
— Куда он денется! — уверенно заявил Конышев. — Все улики против него!
— Я бы так не сказал, — покачал головой Гуров. — Орудия убийства так и не нашли. А это главная улика.
— А может быть, он ее голыми руками задушил! — воскликнул Конышев.
— Эксперты утверждают, что душили удавкой, — возразил Лев. — И потом, деньги. По словам Емельяненко, Маргарита обещала дать ему денег.
— Да он вам что угодно наплетет, чтобы шкуру свою спасти! — с ненавистью процедил Конышев.
Гуров подавил вздох и внимательно посмотрел на него:
— Виктор Станиславович, пока что факты подтверждают показания Емельяненко. И я лично склонен думать, что он говорит правду.
— Вы что же, еще отпустите его? — с издевкой спросил Конышев.
— Пока об этом говорить рано, но даже если передать материалы в суд, их могут вернуть на доследование. Да и я не уверен в его вине, вот в чем дело. Виктор Станиславович, давайте говорить, положа руку на сердце: вы взъелись на Емельяненко потому, что и раньше не любили его. Попробуйте абстрагироваться от этого чувства хотя бы на время. Нам с вами обоим, — подчеркнул Гуров, — важно, чтобы был наказан настоящий убийца. Ведь так?
Конышев помолчал, потом медленно кивнул.
— Вот и давайте разбираться вместе. Во-первых, скажите, у вашей дочери были какие-нибудь отношения с Красницким?
— С Красницким? — глаза Конышева поползли на лоб. — С чего вам такое в голову пришло?
— Ну, учитывая его слабость к прекрасному полу… А ваша дочь была молодой привлекательной девушкой.
— Но моя дочь даже не пересекалась с Красницким! — воскликнул Виктор Станиславович, явно озадаченный вопросами полковника. — Я не уверен, что они вообще были знакомы — я уже говорил, Рита крайне редко бывала у меня в фирме. Не чаще раза в год, а может, и реже.
— А когда вы ложитесь спать, борсетку с ключами куда кладете?
Конышев удивленно поморгал глазами, потом сказал:
— Ну, в прихожей оставляю. На тумбочке, на видном месте, чтобы не искать впопыхах утром.
— Понятно.
— А вот мне непонятно, почему вы все-таки спросили про Красницкого? Только потому, что он был убит за день до гибели Маргариты?
— Виктор Станиславович, вы сами, как мне думается, не до конца уверены в виновности Емельяненко. Потому и позвонили мне, чтобы сообщить что-то важное. Вот давайте и сообщайте сейчас, а потом я вам кое-что скажу. У нас с вами вообще, чувствую, предстоит долгий разговор…
Конышев вздохнул, набрал побольше воздуха, приготовившись к длинному рассказу.
— Помните, при нашей с вами первой встрече я мимоходом упомянул о своей бывшей жене? — посмотрел он на Гурова воспаленными глазами.
— Ну, что-то такое припоминаю, — наморщил лоб Лев. — Вы, кажется, развелись лет восемь назад?
— Да, у вас отличная память, вы помните даже такие мелочи, — грустно усмехнулся Виктор Станиславович. — История тогда получилась не слишком красивая, и мне не хотелось рассказывать подробности, тем более что при первой нашей с вами встрече я не считал нужным сообщать все эти детали — думал, что они не имеют отношения к тому, что происходит сейчас. Но теперь… Теперь, думаю, стоит об этом рассказать. Вы готовы меня выслушать? Рассказ будет не слишком коротким, чтоб вы все поняли досконально…
— Что ж, я готов, — кивнул Гуров. — Если вы действительно считаете, что это важно.
Тогда, восемь лет назад, Альбина Конышева, будучи, в общем-то, уже достаточно зрелой женщиной — на тот момент ей было тридцать семь, но сохранившей молодость и привлекательность благодаря тщательному уходу и посещению многочисленных салонов красоты и фитнес-клубов, оплачиваемых, к слову сказать, ее мужем, неожиданно возомнила себя юной девочкой и влюбилась в своего массажиста, к которому ездила на сеансы четыре раза в неделю.
Ну, всякое бывает, конечно, на свете, и подобная напасть вполне может накрыть любую женщину в любом возрасте и статусе. Но вот несколько нюансов делали этот момент весьма щепетильным…
Во-первых, избранник Альбины был моложе ее на пятнадцать лет. То есть если и не годился в сыновья, то совсем чуточку недотягивал до этого. Во-вторых, Альбина очень скоро перешла с ним от эмоциональной близости к физической — она вообще была не из тех женщин, что довольствуются платоническими чувствами и тихо упиваются своей любовью, помалкивая при этом в тряпочку. Нет, она совершенно не заботилась о том, чтобы скрывать их, ее не останавливало ни то, что она, вообще-то, замужняя дама, ни разница в возрасте, ни перешептывания и откровенные смешки коллег ее избранника за спиной. Когда Альбина входила в салон, свысока взирая на массажисток и других сотрудников и походкой королевы шествуя в кабинет, где священнодействовал ее «божественный» мальчик, все замолкали, а едва дверь кабинета захлопывалась, принимались вовсю обсуждать связь «богатой престарелой тетки с протекающей крышей» с альфонсом.
Альбину все эти пересуды мало заботили. Скорее всего, она даже не догадывалась об их существовании — просто не задумывалась об этом. Она вообще мало о ком думала, кроме себя.
Муж, Виктор Станиславович, поначалу ничего не замечал — он не так давно открыл свой бизнес, который в первое время продвигался со скрипом, и пропадал на работе до поздней ночи. К тому, что жена уделяет большое внимание своей внешности, он давно привык, так что его не удивляло, что она проводит в салоне слишком много времени. Да он и не мог отследить количество этого времени в силу своей занятости. Дочь Маргарита как раз вступала в переходный возраст, была занята собственными проблемами и только радовалась, что мать не лезет в ее жизнь, поглощенная собой. Хотя… Может быть, сама того не осознавая, в тот момент она как раз очень нуждалась в родительской любви и внимании. Но отец пропадал на работе, а мать все внимание переключила на любовника, так что девочка была предоставлена сама себе.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
