— От мамы?
Теперь Рэйчел действительно растерялась — зачем матери просить кого-то звонить ей? Если только…
— Есть проблемы? Что-то случилось?
— Не с твоей мамой, но она сказала, что Габриэль — тот самый Габриэль? Мистер Тирнан?
— Габриэль? — Все чувства Рэйчел накалились до предела. — Что с Габриэлем?
— Он нездоров, сказала она. Похоже, что-то с сердцем.
С его сердцем. Рэйчел уже бежала к столу, хватала сумочку и набрасывала жакет.
— Куда, они сказали, мне ехать?
— Домой. И лучше поторопиться. Она сказала, это важно…
Дальше Рэйчел не слышала, потому что уже выбежала из комнаты.
Габриэль нездоров. Проблемы с сердцем. О Боже, пожалуйста, пусть с ним все будет в порядке! Пожалуйста!
Она повторяла это почти вслух, когда выезжала с автостоянки и со всей силой давила на акселератор.
— Пожалуйста! Пожалуйста!
К счастью, дорога была свободной. Дождливый, типично английский весенний день не выпускал обычно играющих здесь школьников из-под крыши. Все мысли Рэйчел были дома.
Его сердце? Он слишком молод, слишком здоров для сердечного приступа. Или какой-то врожденный порок? Или…
О Боже, нет! Кровь застыла от ужасной мысли. Нет! Прочь! Прочь ее из головы!
Он не мог, не мог решиться на самоубийство!
Во время последней встречи он выглядел ужасно, но был просто подавлен! Он был спокоен!
Она резко затормозила перед парадной дверью и кинулась в дом.
— Габриэль! — Голос эхом разнесся по пустому холлу. — О Боже, Габриэль! Где ты?
Ответа не было. Может, он у себя в комнате? В ванной? Она была уже на лестнице, когда услышала отчаянный визг тормозов. Потом с треском хлопнула автомобильная дверца.
— Рэйчел! Ради Бога, Рэйчел, где ты?
Голос, странным эхом отразивший ее ужас и смятение, этот голос заставил ее застыть на месте, словно заморозил ногу, занесенную на следующую ступеньку.
Этого не может быть! Она медленно повернулась и увидела человека, вбежавшего в холл. Волосы у него были всклокочены, глаза беспокойно бегали, словно искали кого-то.
— Габриэль…
— Рэйчел. Слава Богу!
Их голоса слились в этом едином возгласе облегчения.
— Ты жив!..
Никакая сила на земле не могла бы сейчас остановить ее стремительный бросок вниз по лестнице, через три ступеньки, прямо к нему в объятия.
— С тобой действительно все в порядке? — задыхаясь, проговорила Рэйчел, когда он ослабил руки, чтобы она смогла набрать в легкие воздуха.
— Со мной? — Голос Габриэля звучал удивленно. — Конечно, все в порядке. Это ты заболела.
— Нет. — Рэйчел решительно тряхнула головой. — Это ты! Был телефонный звонок. Кто-то звонил от имени мамы. Она просила передать, что ты болен — тяжело. Что-то случилось…
— С твоим сердцем, — закончил за нее Габриэль, и Рэйчел замолчала от растерянности. — Такое же сообщение отправили и мне, но о тебе. Но если не ты звонила…
— Не я! Я никогда…
— Тогда кто же, черт побери?
— Я.
Голос раздался откуда-то со стороны; он был тихий и твердый. Рэйчел оглянулась и увидела, как из-за двери в гостиную в холл вышла женщина.
Высокая, стройная и элегантная, в простом зеленом платье, Кэсси Элиот выглядела бледной и напряженной, но милой, как всегда. Ее большие карие глаза блестели, длинные темные волосы свободно спускались на плечи.
— Кэсси? — резко произнес Габриэль. — Что?..
Он сделал шаг вперед, чтобы взять ее за руку, но Кэсси остановила его.
— Я послала эти сообщения, Габриэль, — вам обоим. Прошу прощения, если потревожила, но мне нужно было знать. Нужно было убедиться, что мои подозрения — правда.
— Твои подозрения… — эхом повторил Габриэль.
Он знает, о чем она говорит, подумала про себя Рэйчел и лишь тут поняла, что глаза у Кэсси блестят от слез.
— Я была уверена, что спрашивать бесполезно — ты все равно ничего не сказал бы мне. — Она улыбнулась. — Ты очень старательно пытался скрыть все это, но я сразу поняла, что что-то не так. Я, знаешь ли, не дура, и мне скоро стало ясно, что весь твой интерес к свадьбе, к нашей будущей жизни — всего лишь прикрытие, твое сердце было не со мной. Я знала, что есть другая.
— Кэсси… — попробовала вставить слово Рэйчел, когда Габриэль только закусил губу, но Кэсси остановила ее мягкой улыбкой.
— Ты знаешь, что он говорит только о тебе? Рэйчел здесь, Рэйчел там. Эскизы Рэйчел, платья Рэйчел, прически Рэйчел.
— Я уверена, он не имел в виду…
Рэйчел снова попыталась что-то объяснить.
— А я уверена, имел! — возразила Кэсси с горькой усмешкой. — Он любит тебя, но он еще такой милый дурачок и не понимает, что происходит с ним. Что это, Габриэль? — Ее карие глаза посмотрели на его потемневшее, непроницаемое лицо. — Когда вы жили вместе, то были слишком молоды и не замечали, что происходит?
— Кэсси — нет!
Испуганное восклицание Габриэля обожгло оголенные нервы Рэйчел, сорвало еще один слой кожи. И сам Габриэль выглядел ужасно, словно действительно был болен. Только Кэсси сохраняла спокойствие.
— Разумеется, Габриэль, — проговорила она, — я с самого начала знала, что ты не любишь меня так, как я тебя люблю. Я подозревала, что есть другая, но думала, что она не ответила на твою любовь и разбила тебе сердце. Потом, когда я познакомилась с Рэйчел и увидела вас вместе, я уже не сомневалась, что другая — это она. — Кэсси перевела взгляд на Рэйчел и даже понимающе ей улыбнулась. Рэйчел почувствовала укол совести. — Но одного я понять не могла. Она тебя, совершенно очевидно, тоже любит. Ты любишь, не так ли?
Она обратилась к Рэйчел, и та не смогла слукавить:
— Да, но…
Кэсси прервала ее:
— И вот теперь, узнав все это, я никогда не встану между вами. Не могу только понять, что это — глупая борьба или дурацкая гордость? Я задумала небольшое испытание и послала вам обоим сообщения, потом приехала сюда и стала ждать. Миссис Рейнольдс впустила меня. Если раньше и оставались сомнения, то они испарились, едва я увидела ваши лица: вы не просто любите друг друга, вы — одна душа.
Кэсси остановилась. Потом подошла к Габриэлю и сняла с пальца обручальное кольцо.
— Я не могу выйти за тебя, Габриэль. Не могу, потому что знаю, что не сделаю тебя счастливым. Так будет лучше, — торопливо прибавила она, жестом предупреждая его протест. — Поверь, я знаю, что так будет лучше.
Лишь когда Габриэль протянул руку, чтобы взять кольцо, Рэйчел поняла, что он согласился со своей невестой. Жизненные силы словно оставили его, и только лихорадочно горящие глаза еще жили на его мертвенно-бледном лице. Взяв кольцо, он долго разглядывал бриллиант, сверкающий, словно слеза.
