как хорошо от шума, света и иных беспокойств уходить. Ближе ко дну забился раскосый гость в прохладном объятии, и тогда Маля с превеликой охотой его в шею поцеловала, мигом и свитер продрав, и плоть горячую…
… Дядька Хома любил назидательно рассказывать, какая имелась в былые времена вредная горилка, и как от нее головы самых смелых казаков пьянели да дурели. Что можно сказать? Иной раз кровь врага вот так же голову кружит…
… Раскосый гость в последний раз вздрогнул, да на дно покойно лег. Тут Маля опомнилась – ох, тыжбожежмой? С подружкой-то что?!
Навы уже подоспели, подняли со дна Вану – с той было вовсе плохо, ранило в спину и грудь – прямо клоком плоть вырвало, исходила кровью бедняжка. Но дядька Хома уже был тут, хотя и у самого попорченный череп задетой костяшкой оттопырился. Бинты в лодке имелись, прытко забинтовали юную наву…
— Кровь остановим, да зашить спробуем! – озабоченно сообщил дядька Хома. – Ну-ка, в лодку, да поживее!
…Должно быть, еще никогда так быстро не носились по Амбер-Озеру челны – во весь дух гребли неутомимые Сирки, толкали с кормы долбленку взволнованные навы. Вмиг понеслись, в бурунах и брызгах до хутора. Маля волновалась – не доживет подружка – уж совсем неподвижно хвост вытянула.
Влетели в бухту – оказалось на берегу полно незнакомого народа: почти два десятка мечей, и из Кэкстона, и из Медвежьей, и даже из столицы Ворона знаменитая Королевская Ведьма успела прибыть. И Док был – тот самый доктор и со своим волшебным сундуком. Тут Маля и Фрина чуть успокоились – вылечат подружку.
…Таскали воду в хату – там все сияло светом, зажгли что имелось. Вана лежала на знакомом столе, но туда Малю не пускали – ведра с озерной водой оставляли на крыльце. Воды натащили, чуть ли не пол-озера, даже удивительно. Маля пошла к сходням, пояснила даркам как дело обстоит, потом сидела на корточках, крестилась и молитвы шептала. Подружки в воде тоже всхлипывали и креститься пытались – они неумелые, но им проститься. Потом вышел Док и довольный дядька Хома. Объяснили, что операция выдалась уникальная, но все прошло удачно. Уход и наблюдение требуется, поскольку с навами все очень непросто. Но жить Вана будет. Потом еще красоту требуется подправить, но жить-то уж точно будет.
У Мали прямо как тяжеленный валун с души упал. Но тут подошла Леди из Медвежьей и сказала, что делом нужно заняться. До самого рассвета Маля и Фриной поясняли, что и как у Башни видели. И про мачты, и про огни, и про лодки, и про то, что вверху страшного сооружения труба крутилась. Объяснять было делом нелегким, но нужным – военным людям требовалась каждая мелочь, дабы смертоубийство случилось быстрым и своих не задевающим.
С рассветом пришла лодка с гонцом — прибыли боевые барки с Нордвига, затаились за островами. Маля с Фриной к тому времени так вымотались, что уплыли в заветную пещерку, да там до полудня проспали.
Собственно, в тот же день Башенная война и закончилась. Как и надлежало, без бурного кровопролития и лишних потрясений. Команда Королевской Ведьмы напустила на Башню узкий штормовой вихрь – колдовство сильное и точное, но не сказать, чтоб уж очень небывалое. Под ударом умелых погодников и так криво стоящая Башня не удержалась, да и завалилась. Опрокидывали ее не особо резко, давая врагам спуститься вниз и сесть на лодки и плоты. На тот момент Маля находилась в «резервном отряде спасательной подводной флотилии» нацеленной на спасение деда Петро. Но особо спасать деда не пришлось – он и сам себя спас. Когда подошли барки, дед Петро сидел в оранжевом плотике сам по себе, и гаркал, указывая на лодку, где начальство врага устроилось. Особого сопротивления раскосые гости не указали – они и так не в себе были, а уж падение Башни их вовсе доконало. Пытался пальнуть из ружья-мушкета один косоглазый герой, но его живо подстрелила ловкая лучница из Медвежьей. Удрала одна прыткая моторная лодка – за ней и не гнались – куда она денется? Сдались беглецы через три дня, сами вышли к хутору на Мыр-мысе. За ними навы шли дозором, так что в тот же день беглых героев барка забрала.
Как всем известно, война дело дурное, а хвост у нее безразмерно-вонючий. На островах стоял до самого лета трудовой Косой Лагерь, искупали пленники свою вину тяжелым, но справедливым трудом. Понятно, самим им было не управиться, помогали и стражники Нордвига, и хуторяне, и навы с иными речными жителями. Кому хочется, чтоб их дом изгадился? Конечно, с самой Башней что-то сделать трудно, но уж поднять со дна всякие механизмы, а главное, громадные бочки-баки с топливной отравой, было необходимо. Хорошо, что еще по льду с большей частью работы управились. В общем, то была большая и интересная, но отдельная история.
Той зимой случилась с Малей история не столь странная, кому показавшаяся и вообще неинтересной. А может и вообще не история, а так жизненная мелочь. Внезапная. Был на нордвигских барках один такой парень из стражников. Крепкий, но не особо выдающихся статей. Голубоглазый, вот и все отличие. Но отчего-то сталкивалась с ним Маля очень часто. То у полыньи, то на санном пути, а то и вовсе в Клубе, где кроме старой шарманки, появилась и новая, с эл-ектрическим приводом. По правде говоря, особых достоинств в новой музыке Маля не разглядела, разве что на этой огоньки красиво бегали. Но дело, конечно, не в огоньках. Смущал русалку упорный нордвигский стражник. Вот все время он – в свою смену, не в свою, — у проруби или в лодке. Прямо никуда от него не деться. Хуже всего, что и деваться не очень хотелось. Уж очень хорошо Маля понимала – прямо еще до того как губами парень шевельнет, понятно что скажет. А он еще такой чудной, усы и бородку сбрил, чтоб лучше слова читались.
Все это было и глупо, и…
