Поэтому надо было, чтобы кто-то правильно преподнес это работу для аристократов, заверив, что она в высшей степени важная, благородная и идеально подходит для аристократов. Кто-то влиятельный. Кто-то, с кем будет невозможно поспорить. Кто-то, кому не будут вставлять палки в колеса и не посмеют идти наперекор.
Церковь. Если бы церковь взяла на себя эту роль, то дальше дело пошло бы как по маслу!
— У вас интересные идеи, госпожа Оливия, — священник Рановель восхищенно улыбнулся. — Идеи, достойные фаворитки короля этой страны. Но…
— Но станет во главе этого всего? — спросил Рановель. — Вы?
— Меня бы устроила должность мецената и помощника, — ответила я честно.
Управлять всем этим? Магия упаси! Даже если церковь поручится за эту работу для аристократов, даже если все аристократы возьмутся за нее, то проблем будет море! Например, кто объяснит аристократам, как обучать?
Лучше всего это сделает церковь. У них уже был проект по повышению грамотности среди простолюдинов, но им не хватило людей и средств для масштабной реализации. Я готова помогать не только деньгами, но и идеями, организацией, участием, но полностью управлять всем — не мое. И если это дело будет управляться священниками, то церкви это будет выгодно — несмотря на все усилия, репутация церкви в отдаленных от столицы городах и деревнях была не лучшей. Но как только они организуют уроки для простых людей, то все изменится.
А для меня организация такого масштабного действа будет весомым вкладом в развитие королевства, так что свою роль как фаворитка я выполню.
Обоюдная выгода. Правда, у церкви она будет даже больше, чем у меня. А потому самое время добавить ко всему небольшую просьбу.
— Значит, госпожа Оливия, слава вас не интересует? — улыбнулся Рановель. — Вы ведь понимаете, что это могло бы сделать вас знаменитой среди простого населения?
— Оно и так сделает, — ответила я, улыбнувшись. — Пожалуй, даже больше, чем нужно. Но я бы хотела, чтобы в этом деле вела церковь. Правда, у меня будет одна небольшая просьба.
— Что ж, вы правы, я бы хотел этим заняться. Какая просьба.
— Раз я стану меценатом, мне бы хотелось получить поддержку церкви.
— В каком деле?
Я чуть мотнула головой и смущенно улыбнулась:
— Среди аристократов. Видите ли, я происхожу из скромной семьи без влияния, а потому некоторые аристократы не считаются со мной. Вы же можете это изменить.
— Церковь не вмешивалась в дела аристократии уже несколько десятков лет. И я считаю это самым правильным решением, — нахмурился Рановель.
— Я не прошу вас вмешиваться. Всего лишь придать мне… значимости, посетив официальный королевский бал. Ведь, несмотря на то что представители церкви отказываются посещать балы, короли все еще присылают вам приглашения.
— Это верно. Что будет в том случае, если я откажусь прийти на бал?
— Ничего, — грустно улыбнулась я. — Я не откажусь от этого дела ради такого пустяка. Но вы действительно позволите мне страдать от притеснения аристократии? Ведь совсем скоро благодаря организации обучения мое имя крепко свяжется с церковью. Вам этого не избежать.
— Посещение бала, да? Я об этом обязательно подумаю, госпожа Оливия, благодарю за уделенное время. Мне необходимо посоветоваться с другими представителями церкви. Я пришлю вам письмо.
На этом мы распрощались со священником Рановелем. К карете я подходила уставшая и вымотанная. Не каждый день мне приходилось так выкручиваться. Стоило подойти к карете, как меня тут же затащили внутрь и крепко обняли
— Что такое?
— Обнимаю. То ли ободряюще, то ли утешающе. Тут уж сама выбирай. Как все прошло, сладкая?
— Пока не знаю, Рановель сказал, что рассмотрит мое предложение. До королевского бала осталось буквально две недели, так что время есть.
— Хорошо, — ответил Джейкоб, чмокая меня в макушку. — Но помни, что главная твоя защита — это мы с Дарреном. Ты всегда можешь пожаловаться нам — и мы решим.
— Даже во вред себе?
— Главное, чтобы тебе во благо, Лив.
— Расстроена?
— Немного, — ответила я.
Все-таки я думала, что священники сразу же со всем согласятся.
— Тогда позволь мне тебя утешить, — шепнул Джейкоб. — Я отличный утешитель, можешь поверить и проверить.
Пара незнакомых слов — и внутри кареты стало абсолютно тихо: ни одного звука не доходило с улицы. Заклинание тишины? Зачем?
— Проверить? Что ты задумал?
— Кое-что абсолютно неприличное. Ужасно неприличное, что тебе должно ужасно понравиться.
— Я не уверена… — начала я, но Джейкоб лишь усмехнулся и поцеловал меня.
А после легко, словно я ничего не весила, ухватил меня под мышки и усадил на колени. Лицом к лицу.
— Нет, так не пойдет, — внезапно сказал мужчина и, подхватив меня под ягодицы, усадил так, чтобы мои ноги обхватили его бедра с двух сторон.
Кажется, Даррен называл эту позу позой наездницы? Когда мы пробовали это сделать в постели, я жутко смутилась, не понимала как двигаться и что делать, а в итоге все закончилось более… классически.
— Ты хочешь прямо здесь? — спросила я, понимая, что теплая волна уже разрастается во мне.
Поднимается, туманя голову и заставляя забывать обо всем на свете. Эти мужчины слишком приучили меня к своим рукам, жарким поцелуям и неистовым прикосновениям. Еще недавно я бы сгорела от стыда, если бы кто-то мне сказал, что я буду сидеть на мужчине, бесстыдно раздвинув ноги, обнимая его за шею и безостановочно целуясь. Однако сейчас…
Сейчас я хотела его.
— Прямо здесь мы лишь начнем, — пробормотал Джейкоб, расшнуровывая верх моего платья.
Стянул белье ровно на столько, чтобы обнажить грудь. Его рука легла поверх и сжала.
— Сядь-ка ровно, — попросил Джейкоб.
— Зачем? — спросила я, но послушно выпрямилась, хотя я и хотела также откровенно прижиматься к горячему мужскому телу.
— Позиция удобная, — ухмыльнулся Джейкоб.
— Удобная? Где… — последнее слово вырвалось вдохом, когда Джейкоб лизнул сосок.
Он не соврал, ничуть. Я вцепилась в его плечи и из последних сил сдерживала желание начать умолять его побыстрее помочь мне достигнуть пика.
Наигравшись с моими сосками, руки Джейкоба тут
