– не как «тогда». Брату в подарок я ещё в прошлом месяце приобрёл (при посредничестве директора швейной фабрики) кассетный магнитофон «Весна». Купил Кириллу и три аудиокассеты (ещё две шли в комплекте с магнитофоном). На одну из кассет зачастивший в квартиру профессора Баранова Олег Котов записал тот самый концерт Высоцкого, который я прослушал, пока дожидался профессора в начале марта.
Свой день рождения я не отмечал с тех пор, как двадцатого апреля две тысячи третьего года отпраздновал в закрытом московском клубе пятидесятилетие. Последующие свои дни рождения я попросту игнорировал. Да и вспоминал я о них обычно, когда меня вдруг забрасывали поздравлениями друзья и коллеги. Считал, что в этой новой жизни о моём дне рождения никто, кроме младшего брата и Котовой, не вспомнит. Вот только уже утром двадцатого апреля я понял, что ошибся.
Глава 12
Утром двадцатого апреля у порога своей комнаты я встретил Котову. Обычно она дожидалась меня и Кирилла внизу, около входа в общежитие или (зимой) около стола вахтёрши. Но сегодня Лена дождалась нашего пробуждения в коридоре. Я перешагнул порог, придерживая висевшее на плече полотенце и помахивая зубной щёткой – увидел перед собой сияющие глаза Котовой. «С днем рождения!» - выпалила Лена. Я дёрнулся, но всё же не метнул в её лицо кулак (обычно я реагировал на подобные неожиданности ударом в челюсть). Разжал пальцы. Взглянул на поздравительную открытку и на маленькую коробочку с ярким бантом, которые мне протянула Котова.
- Что это? – спросил я.
- Подарок, - ответила Лена. – Развяжи.
Я сунул зубную щётку в рот, принял из рук Котовой зелёную коробку. Стянул с неё атласную ленту. Увидел на крышке смутно знакомый красный логотип, приподнял её.
- Часы? – пробубнил я.
Лена улыбнулась.
- С автоподзаводом, - отрапортовала она. – Двадцать семь камней. Календарь показывает дату и день недели. Олег сказал, что часы «Слава» сейчас самые лучшие. А это самая новая модель.
Я снова коснулся взглядом циферблата. Заметил на нём надпись «SLAVA». Подумал: «Жаль, что не Серёжа. Были бы именные».
- Спасибо.
- С днём рождения! – повторила Котова.
Она шагнула мне навстречу, коснулась холодными руками моих плеч, поцеловала меня в небритую щёку.
Я вдохнул запах её духов, спросил:
- Опять на меня всю стипендию потратила?
Лена тряхнула волосами.
- Нет, эти деньги я на тортах заработала, - сказала она. – Сама заработала, сама потратила. Имею право.
***
Вслед за Котовой меня поздравил Кирилл. Он хмуро посмотрел на подаренные мне Леной часы. Вынул из спрятанной под его кроватью сумки маленький свёрток из серой бумаги, протянул его мне. Внутри свёртка я обнаружил галстук: широкий, бордовый с косыми чёрными полосками.
- Инга сказала, что такие сейчас в моде, - сообщил Кирилл. – Это польский, Артурчик помог достать. Продавщица в комиссионке сказала, что галстуков с такой расцветкой в нашем городе ни у кого нет. Она говорит: такие сейчас только в Москве носят, за чеки в «Берёзке» покупают.
***
Кирилл и Лена меня поздравили – я подумал, что на этом история с моим днём рождения на сегодня закончена. Прохоровы поздравят меня «позже» (подарок уже пообещали). Других поздравлений я сегодня не ждал: деньги мы в институте на подарки для одногруппников не сдавали.
Но уже по возвращении с пробежки меня поджидал первый сюрприз: у входа в общежитие меня окликнула баба Люба.
Она выглянула в окошко из своей каморки и сказала:
- Чернов, Сергей, погоди-ка.
Кирилл взглянул на меня – вопросительно приподнял брови. Я пожал плечами. Из комнаты вахтёров вышла Любовь Фёдоровна, поправила на плечах платок (на рабочем месте она не снимала его даже летом).
- Вот, - сказал она. – Держи. С днём рождения тебя.
Баба люба протянула мне… открытку и шерстяные носки, изготовленные из той же шерсти, что и её платок.
- Сама связала, - сказала она. – Бери. Пригодятся. Сколько там до той зимы осталось.
Я взял подарок вахтёрши; отметил, что он совсем не колючий.
- Спасибо.
- Носи на здоровье, - сказала баба Люба.
Она махнула рукой и потребовала:
- Голову наклони, именинник. Подставь-ка мне уши.
Я нахмурил брови.
Спросил:
- Зачем?
- Давай, давай, - потребовала вахтёрша. – Подставляй уши, Чёрный. Поздравлю тебя, как положено.
Она коварно усмехнулась и сказала:
- Не трусь, десантник. Уши тебе не оторву. Но поздравлю тебя по всем правилам.
***
Я вернулся из душа – увидел, что недавно проснувшийся Артурчик пил чай и лениво беседовал с сидевшими рядом с ним за столом в нашей комнате с Пашей Мраморовым и Вовой Красильниковым.
Четверокурсники заметили меня, вскочили со стульев. Красильников наклонился и не без труда поднял с пола… чугунную гирю. Я прочёл на ней крупную надпись «16кг» и надпись поменьше «4р 26к».
- Это… Чёрный, с днюхой тебя, - сказал Вова.
- Еле допёрли твой подарок до общаги! - сообщил Паша.
Красильников поставил гирю у моих ног – на столе задребезжали чашки. Я пару секунд задумчиво рассматривал подарок. Потрогал свои всё ещё горевшие после встречи с вахтёршей уши.
- Спасибо, мужики, - сказал я. – Порадовали.
***
Утром, перед походом в институт, ко мне в комнату заглянули и соседи: парни из Старого Оскола во главе с Васей Ковальчуком. Они принесли мне большой газетный свёрток с сушеной рыбой. Пообещал парням, что проставлюсь вечером пивом.
***
