цеху не выдерживали, сходя с ума. И, если вы не представляете, что может натворить наделённый серьёзной властью человек с моими старыми возможностями, внутри головы которого кипят параноидальные мысли, то с воображением у вас проблем нет. Потому что этого никто не может представить. В таком состоянии действия становились абсолютно непросчитываемыми. А если учесть, что в большинстве случаев подвоха никто не ожидал, то последствия могли оказаться катастрофическими. Именно так мы когда-то потеряли станцию «Жизнь-3», которая стала грудой металлического крошева. Вместе с оборудованием, стоившим как бюджет средней европейской страны и тридцатью тысячами человек на борту.
Сразу за воротами меня уже ждали. Пара мужчин, одетых в форменные куртки охраны, которые смотрели в мою сторону со смешанными чувствами. К их руководству я не относился, но модель автомобиля, одежда и наличие охраны указывали на абсолютно иной социальный статус. Что вызывало у них серьёзную тревогу. Не говоря уже о том, что мой внешний вид сейчас тоже оставлял желать лучшего.
Впрочем, они слегка расслабились, увидев идентификационную карту, подписанную Ми Ён Чон. Девушка выдала мне её сразу после того, как вынудила бежать отца. На случай, если мне придётся подтвердить своё отношение к Хёнде Инвестмент. И, естественно, права прохода на стройку оно не давало. В нём была лишь указана должность консультанта главы Хёнде Инвестментс. Зато там стояла личная подпись одного из Чон. Чего хватило, чтобы мужчины немедленно убрались с моей дороги и согнулись в глубоких поклонах.
Пройдя мимо них, я заметил ещё одного охранника, вынырнувшего из-за вагончика с стаканом кофе в руках. Парень замер, с удивлением смотря на меня, а вот я впился взглядом в его напиток. Разум всё ещё затапливали волны хаоса. И кофе показался мне неплохим вариантом для физиологической концентрации. А может быть, это был просто очередной выверт нестабильного сознания.
В любом случае, я достал бумажник и, вытащив из него несколько купюр, протянул их юноше. После чего кивком указал на кофе.
Тот посмотрел на деньги. На меня. На стаканчик в своих руках. Снова на деньги.
— Здесь сто тысяч вон, господин. А…
Увидев, как изменилось выражение моего лица, сразу же осёкся. Молча протянул мне стаканчик. И, забрав деньги, поспешно отступил назад, немедленно согнувшись в поклоне.
Сделав несколько шагов, я услышал за спиной голос.
— Я куплю на эти деньги жареной курицы, господин. Вы очень добры, господин.
Внутри плеснуло возмущение. Он получил, как минимум, в десять раз больше, чем стоил этот напиток. Но вместо того, чтобы заткнуться и позволить мне спокойно уйти, решил заговорить.
Чувство было абсолютно иррациональным. И я это прекрасно понимал. При этом, оно оказалось настолько мощным, что я едва не развернулся к этому бедолаге, чтобы обрушиться на него. Удержавшись в самый последний момент. Так нельзя. Именно с подобных вспышек и начинается полёт в пропасть, который уже не остановить. Сначала ты даёшь волю раздражению, а спустя полчаса, в голове появляется безумная теория, подменяющая настоящую картину мира.
Сжимая в руках стаканчик кофе, я добрался до первого этажа стройки. Распечатал его. Сделал глоток, отвлекая самого себя на обжигающий напиток. А потом направился к лестнице.
Мимо потянулись пролёты. Один за другим. Вокруг был голый бетон — здесь не успели поставить даже перила, не говоря о более глубокой отделке.
Логика выбора места была проста. Мне требовалось максимально снизить влияние внешних тревожащих факторов. Включая потенциальное наблюдение. Не дать повлиять на критичность моего мышления.
Здесь же, я был под защитой бетонных стен. Ближайшие люди — на уровне земли. По периметру стройки расположены видеокамеры и сигнализация. Да и затруднительно следить за человеком внутри абсолютно пустого и не так давно построенного здания. Здесь даже скрыться негде. Визуальный контакт тоже исключён — я держался подальше от окон и не собирался соваться на крышу.
Прогоняя всё это в голове и стараясь успокоить собственные мысли, я добрался до двадцать четвёртого этажа. Свернув в коридор, добрался до небольшого зала, из которого вели четыре выхода. Видимо, что-то вроде внутреннего холла. Когда здание будет достроено и заработают лифты, основной поток людей пойдёт именно через него. А расположенная за углом поворота лестница останется запасным вариантом.
Остановившись, перевёл дыхание. Мышцы гудели от физической нагрузки. Что радовало — чем больше сейчас отвлекающих факторов у организма, тем лучше. Конечно, если они не способны спровоцировать тебя, заставив мыслить в ненужном направлении.
Я отпил кофе. Прошёлся взглядом по бетонным стенам. Никаких посторонних звуков. Только моё собственное дыхание. Хорошо.
Погружаться в фокус я не стал. Сейчас подобный риск был ни к чему. Не стоило делать этого и раньше, во время поездки. Но тогда это был срыв. Спонтанное действие, обусловленное неверным анализом ситуации.
Правда, выводы я сделал за счёт этого верные. Мне нужно изменить стратегию. Полностью. Сбить врагов с толку. Заставить перестраивать их собственные планы.
И главное — требовалось выстроить понятную для самого себя схему действий. Которая окажется эффективной с моей точки зрения. Только так было возможно потушить шторм, бушующий на просторах моего сознания.
Я зашагал по пустому залу, двигаясь от стены к стене. Сначала движения были резкими, почти хаотичными — как те мысли, что всё ещё кружились в голове. Но с каждым шагом я чувствовал, как внутреннее напряжение понемногу стихает, а шаги становятся более плавным.
Причина была проста — внутри моего разума уже начинала выстраиваться новая стратегия. Которая должна была поставить ситуацию с ног на голову. Заставить противника перестроиться и действовать в ситуации крайней неопределённости.
Публичность. Предыдущие операции всегда основывалась на том, что я скрывался в тени. Да, корейская элита знала, кто такой Мин Джин Хо. Обойтись без этого было никак нельзя. Но, если бы не атака Джи Сок Ра с трансляцией моего лица на ТВ, обычные граждане не подозревали бы о моём существовании. Собственно, большинство из них и так давно забыли моё лицо. Оно осталось в памяти единиц. Большинство из которых каким-то образом были связаны с одной из сторон тогдашнего скандала. Как тот полицейский, что посоветовал своему сонбэ для начала проверить мою личность, а уже потом действовать.
Остановившись около одной из стен, я сделал ещё один глоток
