фиктивным…, а к настоящему я был не готов.
Глаза у Романова заблестели и мгновенно потемнели, и он крепко сжал мои ладони.
— Я тогда тоже испугалась своего желания к тебе, и быстро сбежала из квартиры.
— Да, я много времени в душе под холодной водой простоял — не помогло. Пришлось себя спасать самостоятельно. А ты себя тоже спасала?
Моё лицо залилось краской.
— Да, Дим…
— Вот интересно, Ир, а что, если б мы тогда не сдержались?
— Мы бы быстро погрязли в упрёках и взаимных обвинениях, что у тебя не сбылась мечта с созданием собственного бизнеса, а у меня — не было бы моего Центра для деток.
— Весь тот год, который мы провели с тобой почти рядом, иногда пересекаясь на кухне или в коридоре, я задавал себе безумное количество вопросов о том, как же ты согласилась на эту авантюру с браком и что могло бы быть, если бы «не согласилась» или «не фиктивно»?
— Дим, что сейчас гадать? А вообще… это мяч во всём виноват, помнишь? Как ты засветил мне по лицу, желая повыделываться! Ведь так? — засмеялась я.
— Точно! Ты смотрела на меня, и я решил, что вот он шанс, чтобы покрасоваться перед девушкой. Но видимо, куда смотрел, туда и закрутил мяч, — очень нежно Дим потрогал мои волосы на висках.
— Это Макаров же тогда первый озвучил предложение о фиктивном браке? Фамилии одинаковые, перспективы открывает замечательные! Сваха твой друган, Дим! Да и Наталья туда же!
Дима нежно обнял меня и прижал к себе. Я чувствовала его горячую грудь и живот, его бьющееся на повышенных оборотах сердце и его желание, которое он не пытался скрывать, а очень даже отчётливо прижимался им к моему бедру.
— Да, ты, наверное, права, Ир, всё как получилось, так получилось. Сейчас я точно уверен, что хорошо, что тогда в квартире сдержались… Да и сейчас надо немного собрать себя в кучу.
— Да, Дим, нам пора ехать, — потихоньку отстраняясь от Романова сказала я, хотя от близости меня начало немного будоражить и я чувствовала, как начинают гореть щёки, шея, и волна постепенно уходит вниз.
— Да, Ир, пора… — заторопился Дима. — Паспорт бери. Сначала в сотовый и блокируем старый номер, потом за телефоном… Потом в банк… Так, деньги взяла? Всё проверь! Вперёд, красавица?
— Наталья с Сергеем просили тебе отдать пакет с деньгами — ты разберёшься. Я взаймы у них беру, — протянула я конверт, и Дима быстро убрал его в карман.
— Разберусь, конечно! — громко сказал Романов, и еле слышно добавил, — С Макаровыми, блин…
В машине Дима сел, пристегнулся, но поехал не сразу.
— Знаешь, Ир, — начал Романов, а я дёргала ремень, который блокировался от каждого рывка и никак не вытягивался, — все эти годы я помню этот нежный поцелуй в плечо и твои руки… и мне так была важна и приятна твоя забота… Неженка моя… — он нежно провёл по скуле костяшками пальцев, и я замерла. Он не спеша забрал ремень, медленно его вытянул и пристегнул.
— Нежнее, Ир, не дёргай…
Я засмущалась.
Сама ведь вожу машину, и знаю, что дёргать ремень бесполезно.
Наверное, теперь нам придётся всё чаще возвращаться в наше прошлое, и узнавать много интересного о том, что мы думали, что делали и о чем мечтали. Да, и друзей надо потрясти на предмет воспоминаний о прошлом.
И кажется мне, что не всегда эти воспоминания будут радостными.
Глава 42
Время сегодня полетело и цифры на часах менялись с бешеной скоростью.
Вроде бы только что вышли из дома и было девять часов, а тут глядь — половина одиннадцатого — и новый телефон с красивым номером уже звонит в моём кармане.
На экране высветилось имя «Романов».
— Дим, почему фамилия? Почему ты так себя назвал в моём телефоне?
— Потому что когда звоню тебе, хочу знать, что я не зайчик, не солнышко или гад и придурок, а Романов…Ир, пойдём в кофейню?
— Давай, не откажусь… А если я сменю имя в телефоне, что будешь делать?
— Поменяю обратно, и буду это делать до тех пор, пока тебе не надоест туда-сюда дёргать телефон.
— Неустанный контроль?
— Нет, просто я обожаю, когда ты называешь меня по фамилии.
— Когда это тебе успело понравиться?
— Всегда нравилось, Ир! Обещай, что хотя бы пока не менять имя контакта, хорошо?
— Пока? Договорились. А меня как ты записал? Тоже по фамилии? — спросила у Димы, повернув к нему голову и чуть не споткнулась о ступеньку кофейни. Его сильные руки уже держали меня за талию. И можно сказать, что в кафе меня внесли.
Здесь было очень уютно и прохладно. Ощущение небольшой изолированности от соседних столиков создавалось за счёт высоких спинок у стульев. Но всё так удачно было расставлено, что стойку и официанта было видно хорошо.
— Двойной эспрессо для меня, для тебя…? — улыбаясь посмотрел на меня Романов.
— Гляссе. И пирожные любые не очень сладкие. Можно с черникой, — сказала я подошедшему официанту и улыбнулась ему.
— Ты улыбаешься — и это так здорово! Как сияют твои глаза, Ир! Как изумруды! — шепнул Дима, наклонившись через столик. — Я тебя так и записал в телефоне. Тебе нравится?
— А если я скажу «нет» и назову другое имя?
— Это ничего не изменит, — выпрямился Дима, и взгляд стал жёстче. — Это же мой телефон — и тебе туда не добраться.
— Ладно, — сказала я и мне стало немного не по себе.
Уже дал понять, что его телефон для меня табу. То есть мой пароль он сам устанавливал, а мне не добраться? Вот блин, Романов! А доверие?
В кофейне исчез ещё почти час.
Разговаривали о том, как Романов познакомился с Андреем и как они вместе служили в ВА.
— Надо Андрея с Алёной как-то соединить, — откусывая пирожное сказал Дима. — Они, оказывается, давно знакомы! -
— Мне тоже так показалось, но спрашивать неудобно. Мы ж не подруги с ней.
— Алёна приехала на вызов скорой, когда нашли троих пропавших детей. Она же фельдшер. Года три назад это было. Это после этого случая она пошла в поисковый отряд. Пацаны пошли в лес что-то искать — и заблудились. Ходили друг за другом, слышали друг друга, но подойти не смогли. С сильным охлаждением их и нашли. Двое в овраге, а третий — в ста метрах от них у озера.
— Как же страшно, — замерла я, слушая рассказ Димы.
Дима жестом подозвал официанта и расчитался за заказ, но выходить мы не торопились.
— Андрей тогда
