его и арестовали и затем расстреляли. Слишком много он знал о великом борце со сталинскими репрессиями Хрущеве и потому его не выпустили и пытали, и расстреляли несмотря на то, что к так называемым сталинским репрессиям Абакумов отношения не имел. Мало того знаменитое «дело врачей» он считал липой и пытался прекратить раскручивание маховика репрессий в отношении евреев. Но дело евреев — убийц будет в 1948 году и пока надо разгромить немцев. Вот только как подсказать Абакумову — что его самого будут пытать и именно Сталин прикажет пытать Абакумова и даст разрешение на любые пытки. Абакумов боготворит товарища Сталина и даже не может представить, что тот легко спишет Абакумова из числа живых. Опять я бегу впереди паровоза, сначала надо успешно показать свою работу и только после разгрома немецких войск к году там 1945 осторожно намекнуть Абакумову о его дальнейшей судьбе. Пока я витал в своих расчетах прилетел немецкий самолет, и группа диверсантов успешно десантировалась. Взяли всех диверсантов без шума и пыли и здесь же у костров стали работать с ними. В свете костра они все и решили — надо сотрудничать со следствием и согласились быть двойными агентами. Хотя и старший группы и радист назвали знаки работы под контролем. Эти знаки и у старшего группы и радиста были свои, но опасность разоблачения была велика. Но решили рискнуть и нам повезло, захваченные диверсанты не подвели и работали на нас.
Группу захваченную ночью тоже разместили по конспиративным квартирам и тоже не стали официально регистрировать в управлении. Мы не знали, что в Управлении контрразведки работают два агента немецкой разведки, которые установили связь с немцами ещё в 1933 году. Эти люди перешли на сторону врага, потому что видели голод и видели, как умирают тысячи и тысячи людей, и Советская власть ничего не делает для спасения умирающих от голода людей. И вот тогда они и перешли на сторону Германии — они верили Германия уничтожит большевиков и вернет в Россию нормальную русскую власть. Они были обмануты, но это ни в коем случае не оправдывает измену. Но мы пока и не подозревали кто именно работает на немцев. Но знали, что такие люди есть и потому никто не знал о наших действиях. Внимательный читатель скажет — полк охраны тыла фронта участвовал в операции, и кто-нибудь из числа военнослужащих полка мог раскрыть секретность нашей операции. На самом деле не мог, полк привлекался для блокирования районов и не участвовал непосредственно в приеме груза и группы диверсантов. Теперь надо было укомплектовать группу сопровождения задержанных старшего группы и радиста по маршруту который был у них по заданию и провести мероприятия по дезинформации германской разведки.
Глава 18
Базу для приема агентов абвера под Москвой я организовал и теперь почти каждую неделю мы принимали очередную группу парашютистов-диверсантов. Операция стала приносить нешуточные дивиденды и начались подковерные игры руководить этой операцией хотелось уже многим и в званиях они меня явно обгоняли и мне объявили решение начальника управления особых отделов Абакумова сдать руководство операцией и убыть к новому месту службы на Крымский фронт. Было ли мне обидно, ведь теперь накрывалось всё, что я запланировал. Права народная мудрость — хочешь насмешить Бога, расскажи о своих планах. Вот и мне было совсем не весело. Но приказ есть приказ, и я приготовил свой вещмешок и отправился на поезд. Только я не дошел до поезда. Оставалось выйти на платформу и сесть в вагон. Меня перехватили перед платформой — это был комендантский патруль. Меня остановили и попросили предъявить документы и пропуск, и я полез за документами и почувствовал легкий укол в шею и больше я уже ничего не чувствовал. Очнулся от головной боли и жуткой жажды. Голова особо не поворачивалась и потому и смог увидеть не весь ангар, где я находился только его небольшую часть. Увиденное впечатляло — генераторы и трансформаторы и явно под напряжением. Я сижу привязанный к стулу и могу только хлопать глазами и слушать. Разговаривать не могу, во рту кляп из какой-то тряпки. Из не просматриваемого угла появляются двое — Уже знакомый мне агент Абвера Степанов и начальник управления особых отделов товарищ Абакумов. Оба они в форме сотрудников государственной безопасности. Шока я не испытал, чего-то подобного я и ожидал. Говорить стал Степанов он в форме с ромбами старшего майора государственной безопасности, на груди у него два ордена Ленина и два ордена Боевого Красного Знамени и знак почетного чекиста и рядом со знаком почетного чекиста у него знак со свастикой с тибетской свастикой. Я долго смотрю на эту свастику и в голову лезут какие обрывки сведений — особый отдел ВЧК/ОГПУ/НКВД СССР, Глеб Бокий и экспедиции на Тибет, сотрудничество НКВД с Немецкой организацией Наследие предков и совместные операции на том же Тибете. Кляп мне вынули и поднесли ко рту флягу с водой. Помолчали, ждали от меня вопросов. Нет уж. Не верь, не бойся и не проси. Основной принцип жизни при Советской власти. Я оказался прав, помолчали и затем Степанов стал говорить. Ты зря полез в это дело. Нам нужно финансирование и здесь мы нашли возможность финансировать нашу работу. Да ты правильно понял — мы совместно с наследием предков работаем с Тибетом и нам совершенно не нужен ни Сталин, ни Гитлер. У нас совсем другая задача — мы будем править миром. Думаешь мы тебя убьем. Нет ты тоже послужишь нашему делу. Вижу, не хочешь нам помогать. Но ты бессилен. Мы проведем испытания, и ты будешь подопытной свинкой или мышкой. Нам всё равно. Мы добыли на Тибете секрет времени и теперь на тебе его испытаем. Они подняли стул вместе со мной и отнесли на железную платформу и затем отошли и вышли из ангара. Я попытался вывернуться на стуле и упасть с платформы и не успел. Гудение нарастало и затем гулкий щелчок и всё я опять без сознания. Возвращение к жизни было обычным. Головная боль до зубовного скрежета и жажда. Хотел встать, но меня придержали, и я откинулся на спину, чтобы посмотреть вокруг и оценить обстановку. Вокруг было темно и не было видно стен они терялись во мгле. Рядом стояло двое мужчин в каких-то лохмотьях, и я спросил у них. Где я, кто я. Они заулыбались и ответили. Плимут, тюрьма и зовут тебя Джон Доу. Говорили они на плохом английском языке. Ещё один вопрос какой год на дворе — ответ если и поразил меня, то не сильно. Чего-то подобного я и ожидал. Год 1845 май месяц 12 число. Время точное мы не знаем, часов нет. Мы всё тут одна компания — каторжники, приговор у всех один мы отправляемся в заморские колонии Британской империи и ждет нас путь на неизвестную землю ещё одно название Австралия нас повезут в порт Сидней и там уже распределят. Спрашивать больше я ничего не стал. Решил поспать и набраться сил.
Утро начиналось с криков и побоев. Нас всех подняли и погнали в порт. Пора было отправляться в неизвестные земли — Австралию. Память ко мне понемногу возвращалась — я бродяга это и есть приговор. Раньше могли и повесить за бродяжничество. Мои жена и дочери умерли от голода и болезней. Я выжил, но на самом деле выжил то я, но и сообщать об этом конвою я не стал. Приговор уже вынесен и в этот момент всем стало всё равно есть меня рассудок или нет. Сейчас капитану и команде надо погрузить каторжников по счету и довезти и сдать по счету, за минусом умерших в пути. Свежий воздух в порту был праздником, жаль очень коротким, затем кандалы и трюм, обычный трюм судна, перевозящего каторжников — грязный и темный, и ещё очень душный. Плавание в Сидней займет больше полугода и это ещё оптимистический прогноз, бывали плавание и по году, и по полтора. Кормят ли в дороге, наверное, кормят только, и моряки от этой кормежки ноги протягивают, что говорить о нас посаженных в трюм. Что я могу сделать, чтобы отомстить тем, кто меня сюда отправил — только одним способом, надо выжить и сделать самую малость. Выбраться с каторги и Австралии обратно в метрополию и найти деньги на экспедицию в Тибет и там уже на Тибете найти этот самый секрет времени и вернуться назад и натянуть глаз на ж…у тем, кто устроил мне эту экскурсию в прошлое. Совсем немного только не раскисать и что-то делать и тогда появиться хоть и мифический, но шанс.
Корабль, на который нас погрузили имеет три мачты и прямые паруса. Что это за корабль я не знаю, никогда не интересовался видами кораблей и парусами. Постепенно корабль вытягивается на рейд и начинает движение. Волны стали крупнее
